Настоящий материал восполняет пробелы в информации о жизни и творчестве Евгении Михайловны Студенской, авторе перевода стихотворения «Der «Warjag» австрийского поэта Рудольфа Грейнца, составившего стихотворную основу песни «Памяти «Варяга» («Наверх, о товарищи, все по местам!»). Хотя в статье и присутствуют отдельные неточности (Р. Грейнц называется немецким поэтом, а не австрийским и т. п.), она содержит собранную Г. Г. Таракановским уникальную информацию о Е. М. Студенской, которая снимает завесу забвения с имени этой поэтессы и переводчицы.

     ЕВГЕНИЯ СТУДЕНСКАЯ —
    ПЕРЕВОДЧИК ПЕСНИ
    «НАВЕРХ, О ТОВАРИЩИ, ВСЕ ПО МЕСТАМ!»

Безпримѣрный бой "ВАРЯГА" и "КОРЕЙЦА" подъ ЧЕМУЛЬПО.27 января 1904 г. на рейде корейского порта Чемульпо произошло легендарное сражение бронепалубного крейсера «Варяг» и канонерской лодки «Кореец» с эскадрой из шести крейсеров и восьми миноносцев японского флота. Подвиг россиян произвел колоссальное впечатление в России и далеко за ее пределами. На страницах отечественных и зарубежных газет и журналов того времени появились многочисленные очерки, статьи, беседы с участниками боя, поэтические произведения, посвященные героям достопамятной морской баталии — русским морякам.

Пожалуй, одним из первых на это событие откликнулся немецкий поэт Рудольф Грейнц (1866-1942), который под свежим воздействием героической гибели «Варяга» сочинил и уже 12 февраля 1904 года опубликовал на страницах десятого номера мюнхенского журнала «Юность» стихотворение «Варяг». Вскоре переводы превосходного произведения Грейнца появились практически одновременно в двух российских журналах.

Один из них под заголовком «Варяг» был напечатан в третьем, мартовском, номере научно-литературного журнала «Море и его жизнь» (цензурное разрешение от 3 апреля 1904 г.). Журнал издавался на берегах Невы, редактор-издатель Н. Н. Беклемишев. Автор этого перевода журналист, поэт, драматург и писатель Николай Константинович Мельников (годы жизни не известны. — Г. Т.), использовавший в своем литературном творчестве псевдонимы «Сибиряк» и «Сибиряк, Н. К.». В течение длительного времени (более 90 лет) текст мельниковского перевода, который хорошо согласуется с известным ныне мелодическим напевом, не привлекал к себе внимания. Возможно, это произошло в силу специфики издания, его ориентации на определенные профессиональные, главным образом военно-морские круги российского общества. В наше время это стихотворение впервые было воспроизведено в статье «И вписаны в славы скрижали...», помещенной в первом номере историко-литературного сборника «Кают-компания» за 1997 год.

Другой вариант перевода стихотворения немецкого поэта под заголовком «Памяти «Варяга» увидел свет в четвертом, апрельском, номере «Нового журнала иностранной литературы, искусства и науки» (цензурное разрешение от 31 марта 1904 г.), издававшегося в Петербурге Ф. И. Булгаковым. Автором этого перевода была литератор и поэтесса Евгения Михайловна Студенская, печатавшаяся также под своей девичьей фамилией и использовавшая псевдонимы «Е.М.» и «Е.М.Ш.». Перевод Студенской был напечатан на одной странице журнала вместе с оригиналом: слева — русский текст, справа — немецкий, в каждом по двадцать восемь поэтических строк. Вот он:

Наверх, о товарищи, все по местам
Последний парад наступает!
Врагу не сдается наш гордый «Варяг»,
Пощады никто не желает!

Все вымпелы вьются и цепи гремят,
Наверх якоря поднимая,
Готовятся к бою орудий ряды,
На солнце зловеще сверкая!

Из пристани верной мы в битву идем,
Навстречу грозящей нам смерти,
За Родину в море открытом умрем,
Где ждут желтолицые черти!

Свистит и гремит и грохочет кругом,
Гром пушек, шипенье снаряда, —
И стал наш бесстрашный, наш верный «Варяг»
Подобьем кромешного ада!

В предсмертных мученьях трепещут тела,
Вкруг грохот и дым, и стенанья,
И судно охвачено морем огня, —
Настала минута прощанья.

Прощайте, товарищи! С Богом, ура!
В кипящее море под нами!
Не думали мы еще с вами вчера,
Что нынче уснем под волнами!

Не скажут ни камень, ни крест, где легли
Во славу мы русского флага,
Лишь волны морские прославят во век
Геройскую гибель «Варяга»!

Через некоторое время именно этот текст стал широко известной матросской песней «Наверх, о товарищи, все по местам!» (в нее не вошло только третье четверостишие. — Г. Т.). В различных нотных изданиях авторами музыки называются А. Б. Виленская, И. Н. Яковлев, И. М. Корносевич, А. С. Турищев.

К сожалению, имя Студенской не вошло ни в один из сборников русских биографий, ни в один энциклопедический, биографический или биобиблиографический отечественный словарь. Как правило, песенные сборники, упоминая фамилию автора слов музыкального произведения, ограничивались фразой: «Биографические данные о Е. М. Студенской не установлены», или приводили сведения, которые не соответствовали действительным.

Работа, проведенная в библиотеке Академии наук, рукописных отделах Института русской литературы Академии наук (Пушкинский дом) и Российской национальной библиотеки, Российском государственном историческом архиве, позволила в какой-то степени восполнить этот пробел.

Студенская родилась 7 декабря 1874 г. в Петербурге. Ее мать — Ольга Алексеевна (умерла 22 сентября 1899 г.), дочь медика, члена и секретаря Общества русских врачей в С.-Петербурге, действительного статского советника А. Н. Пушкарева. Отец — Михаил Маркович Шершевский (родился 27 июня 1846 г.), уроженец и мещанин Виленской губернии, окончивший курс в С.-Петербургской Медико-хирургической Академии, защитивший диссертацию на степень доктора медицины (автор ряда научных трудов), дослужившийся до звания «почетного лейб-медика двора Его Императорского Величества» (являлся домашним врачом великих князей и княгинь) и чина действительного статского советника, ставший кавалером двух отечественных и четырех зарубежных орденов. Как писал журнал литературы, политики и современной жизни «Нива» после кончины Шершевского 6 февраля 1910 г., «выдающийся врач-терапевт» и «знаменитый диагност» «никогда не был чужд и иным интересам и явлениям общественной жизни. Он любил и прекрасно знал изящную литературу и был всесторонне образованным человеком. По своим общественным взглядам он был типичным шестидесятником, являя в себе все лучшие качества людей этой эпохи: любовь к знанию, просвещенную гуманность и веру в человечество». В день похорон, 9 февраля, от дома номер 57 по Сергиевской улице до места вечного упокоения на Смоленском кладбище покойного провожали такие выдающиеся люди России, как академик И. П. Павлов, профессор Г. И. Турнер, академик А. Ф. Кони и многие-многие другие.

Родители дали своему единственному ребенку прекрасное, как бы сказали сегодня, среднее образование, скорее всего домашнее, что позволило Шершевской без труда поступить в С.-Петербургский университет и успешно закончить его историко-филологический факультет. Будучи еще на студенческой скамье, она принялась серьезно заниматься переводами зарубежных стихотворных и прозаических произведений. При этом пользовалась советами литературоведа и академика Петербургской Академии наук А. Н. Пыпина, журналиста, историка и редактора журнала «Исторический вестник» С. Н. Шубинского, близкого друга своего отца.

Со второго номера «Нового журнала иностранной литературы, искусства и науки», который стал выходить с января 1897 г., Шершевская начала активно публиковаться: на протяжении почти восьми лет в среднем в каждом втором номере. На страницах этого издания один за другим появляются ее стихотворные переводы с английского, немецкого, французского, итальянского, испанского, шведского, датского языков. Через них выпускница университета знакомит читающую публику России с такими европейскими поэтами, как А. Пальмеро, С. Руед, Э. Лунджберг, Г. Фродинг, Г. Драхман, Т. Линден, А. Фогаццаро, М. Валандрэ, Л. Стеккети, Э. Панцаки и некоторыми другими.

Вместе с тем Шершевская публикует там же свои «критические этюды» в прозе о творчестве поэта и короля Швеции и Норвегии Оскара II, выдающегося шведского лирика графа Сноильского, поэтессы и королевы Румынии (печаталась под псевдонимом «К. Сильва»), итальянского поэта Ф. Кавалотти, французских писателей В. Гюго и Э. Золя, поэта П. Беранже и художника Э. Делакруа, английского поэта Р. Киплинга, шотландского поэта Д. Томсона, немецких и французских поэтесс, о театрах Франции и так далее.

Одновременно Шершевская помещает две свои творческие работы и на страницах историко-литературного журнала «Исторический вестник»: большой биографический очерк, посвященный великой княгине Александре Павловне, дочери императора Павла I и любимой внучки императрицы Екатерины II, и статью о жертве террора в дни Великой Французской революции княгини Любомирской, польской аристократки.

Студенская печатается под своей девичьей фамилией вплоть до восьмого, августовского, номера «Нового журнала иностранной литературы, искусства и науки» за 1901 год, а с двенадцатого, декабрьского — под фамилией своего мужа — Студенского, за которого вышла в конце 1897 г.

В начале следующего года молодожены, совмещая свадебное путешествие с деловой поездкой, отправляются в Париж, где живут в знаменитом Латинском квартале. Студенская слушает лекции в одном из парижских коллежей, работает с французскими и английскими газетами для своего «патрона» Булгакова, занимается в библиотеке Св. Женевьевы «основами французской литературы», получает корректуры своих произведений из Петербурга, вычитывает и правит их, беспокоится по поводу публикаций.

Париж не произвел на Студенскую особенно сильного впечатления. 23 марта 1898 г. она писала Шубинскому перед отъездом в Италию:

«Покинуть Париж теперь не жаль: он как-то истощился после минувшего треволнения (1) и стал так пуст и бессодержателен, как его газеты. Ничего живого, ничего нового, какая-то подавляющая пустота...»

От поездки в Италию Студенская также не была в восторге. Отчасти виновницей этому оказалась сильнейшая простуда, которою ее наградили «Милые итальянские озера» и от которой она начала приходить в себя только по возвращении в Париж. 24 мая того же года она писала тому же Шубинскому:

«Но должна сознаться, что Италия меня разочаровала, вероятно, потому, что классический мир всегда был мне как-то чужд и не возбуждал сердечного интереса. Рим поэтому вовсе не произвел на меня грандиозного впечатления, а Ватикан (за исключением известного шедевра) прямо поразил меня своей относительной пустотой. Зато Неаполитанский музей великолепен, т.е. мне нравится, что там общий уровень скульптуры гораздо выше. Но помпейские фрески я вполне поняла и оценила только в Помпее, хотя сама она произвела на меня тяжелое впечатление «мертвого города», даже как-то дышишь свободнее, выходя из ее ворот...

Безусловно, оправдала мои ожидания только Флоренция и ее Уффиций. Быть может, город этот мне особенно дорог из-за Данте, но мне кажется, что здесь как-то особенно ярко отразился средневековый дух, т.е. именно типичного средневековья XIII-XIV веков...

Но вот действительно про Италию можно смело сказать, что она живет лишь своим прошлым. Это, конечно, очень интересно для истории, но вряд ли хорошо для страны и во всяком случае производит грустное впечатление. Тяжело думать, что чуть ли не целый край живет воспоминаниями, и это в наше-то горячее время...».

В восьмом, августовском, номере «Нового журнала иностранной литературы, искусства и науки» за 1904 г. было опубликовано четырнадцатистрочное стихотворение «Досада» итальянского поэта Э. Виччи в переводе Студенской. Оно явилось последним произведением в ее биографии, чему предшествовали печальные обстоятельства.

Умер ее муж. Через некоторое время она, имея двух детей, вышла вторично замуж — за профессора историко-филологического факультета С.-Петербургского университета Ф. А. Брауна. Но, еще ухаживая за первым супругом, Студенская заразилась «недугом чахотки». Болезнь прогрессировала достаточно быстро, несмотря на все принятые меры, на шестимесячное лечение в санаториях Южной Саксонии Германии. Письмом от 21 мая 1906 г. Браун сообщил своему коллеге Е. В. Петухову:

«Я потерял жену четыре дня назад».

Это произошло в доме номер тридцать по Стессельской улице Царского Села.

Шершевская-Студенская-Браун прожила очень короткую жизнь — менее тридцати двух лет. В историю отечественной культуры эта весьма талантливая петербурженка вошла только словами песни «Наверх, о товарищи, все по местам!». Но зато какой — широко известной, поистине всенародной, воспевающей мужество и стойкость русского народа, нашедшей живой отклик в сердцах наших воинов в тяжелые дни Великой Отечественной войны.

Г. Таракановский

1 «Треволнение» было вызвано письмом «Я обвиняю» писателя Э. Золя к президенту Французской республики (в защиту Дрейфуса).

Примечание главного редактора журнала «Кортик»: статья без редакторской и корректорской правки, посему от журнального текста чуть отличается.

 ________________________________________
Источник: Журнал «КОРТИК» (Флот. История. Люди)
2004 г., выпуск 3, с. 92-96.
Материалы сайта tsushima.su
________________________________________

По теме читать подробнее:
1. Мочалов В. А. К истории создания песни о героях «Варяга»;
2. Гуркович В. Н. Тайны создания народной песни «Der Warjag»;