I

I.

23 iюля 1836 года, министръ внутреннихъ дѣлъ, статсъ-секретарь Блудовъ, по порученiю шефа жандармовъ и командующаго главною квартирой гр. Бенкендорфа, увѣдомилъ пензенскаго губернатора Панчулидзева, что «государю императору благоугодно предпринять путешествiе по Россiи». Извѣстно, что Николай Павловичъ ежегодно совершалъ подобныя путешествiя, съ цѣлью осмотра корпусовъ своей любимой армiи; и на этотъ разъ главною цѣлью его поѣздки былъ Чугуевъ — главный городъ военныхъ поселенiй Харьковской губернiи, гдѣ собранъ быль для смотра весь корпусъ, и куда направлялся онъ окружнымъ путемъ черезъ губернiи волжскаго басейна, по тракту изъ Москвы на Владимiръ, Гороховецъ, Горбатовъ, Нижнiй, Казань, Симбирскъ, Пензу до Тамбова и далѣе. Въ Тамбовѣ онъ намѣревался съѣхаться съ императрицей Александрой Федоровной, куда она должна была прибить къ его прiѣзду.

Министръ внутреннихъ дѣлъ, препровождая пензенскому губернатору маршрута высочайшаго путешествiя и предписывал принять мѣры къ исправленiю дорогъ, гатей, мостовъ и заготовленiю лошадей въ необходимомъ количествѣ, «дабы во время путешествiя его величества по пензенской губернiи не могло встрѣтиться какихъ-либо остановокъ и затрудненiй и чтобы путешествiе сiе совершилось со всевозможнымъ удобствомъ, спокойствiемъ и безопасностiю», прибавляетъ, что государь повелеть соизволилъ, чтобы нигдѣ къ принятiю его величества со стороны дворянства, градскихъ и земскихъ полицiй и другихъ начальствующихъ лицъ никакихъ встрѣчъ не приготовлялось». Въ свитѣ императора слѣдовали: ген.-адъют. Бенкендорфъ и Адлербергъ, лейбъ-медикъ Арендъ, статсъ-севретарь Позенъ и при немъ чиновникъ и два писца, флигель-адъютантъ полковникъ Львовъ и съ нимъ писарь, прусской службы полковникъ Раухъ, 3 фелдъегерскихъ офицера, 3 камердинера его величества, метръ д'отель Миллеръ съ двумя поварами и магазинъ-вахтеръ.

Александр Алексеевич Панчулидзев (1789-1867), пензенский губернатор с 1831 по 1859 гг.По распоряженiю губернатора Панчулидзева закипѣла вдругъ лихорадочная дѣятельность въ губернiи къ приготовленiю всего, что необходимо было для благополучнаго путешествiя такого высокаго гостя, и — надо отдать справедливость административнымъ способностямъ губернатора и ближайшихъ его помощниковъ — ничто не было упущено изъ виду, чтобъ показать, что называется, товаръ лицомъ и придать этому путешествiю наиболѣе удобства и безопасности. Въ распоряженiяхъ губернатора видна заботливая внимательность, доходившая, невидимому, до мелочей и вытекавшая изъ благоразумной предусмотрительности — устранить всякую случайность, которая могла бы причинить какое-либо несчатiе или безпокойство государю. Такъ, предписывая губернскому почтмейстеру и исправникамъ, чтобы на каждой станцiи слѣдованiя его величества было по 85-ти, а на подставѣ, на срединѣ станцiи, по 79-ти почтовыхъ лошадей, онъ дѣлаетъ наставленiя,

«чтобы лошади не откармливались на стойкѣ, но были бы мятыя, въ гоньбѣ, кромѣ послѣднихъ сутокъ: чтобы лошадей объѣзжали въ дышлѣ, днемъ и ночью съ фонарями или пучками зажженной соломы, дабы тѣмъ прiучить ихъ не бояться огня, а народъ долженъ кричать — «ура».

На каждой станцiи опредѣлены были дворянскiе засѣдатели для присмотра за порядкомь и за выѣздкой лошадей. Чиновникъ особыхъ порученiй Карауловъ, посланный провѣрить, все ли исполнено по предписанiю, доносить губернатору, что въ Городищенскомъ уѣздномъ судѣ онъ нашелъ полы и стѣны грязными, раму портрета государя засиженную мухами, а вмѣсто зерцала — «какую-то китайскую бесѣдку»! и губернаторъ строго приказываетъ: «бесѣдку» уничтожить, сдѣлавъ новое зерцало, по образцу прочихъ присутственныхъ мѣстъ, полы и стѣны выкрасить и къ портрету государя сдѣлать новую раму, произведя всѣ расходы насчетъ уѣзднаго судьи. Не ограничиваясь этимъ, губернаторъ самъ лично, за три дня до прибытiя государя въ Пензу, осматриваетъ все, что приготовлено къ высочайшему проѣзду на всемъ пути слѣдованiя его величества, и дѣлаетъ на мѣстѣ нужныя измѣненiя и распоряженiя.

По маршруту отъ Пензы до Тамбова предполагалось, что въ Чембарѣ государь будетъ имѣть обѣденный столь или ночлегъ; съ этою цѣлыо приготовлено было въ городѣ лучшее для него помѣщенiе — домъ уѣзднаго училища, который, слѣдуетъ замѣтить, нуждался въ ремонтировкѣ, особенно крыша, къ чему и предполагали приступить по проѣздѣ государя, не предвидя, конечно, что пребыванiе его въ этомъ домѣ продлится двѣ недѣли и потребуетъ экстренннхъ поправокъ и приспособленiй. Деревянный одноэтажный домъ этотъ въ семь оконъ, по внѣшнему виду своему быль въ то время лучшимъ въ городѣ, помѣщенiе же его было тѣсное и состояло всего изъ 4-хъ небольшихъ комнатъ и прихожей. Уѣздное училище на время выведено было въ наемное помѣщенiе, стѣны были выбѣлены, а мебель доставилъ предводитель дворянства; ея, впрочемъ, оказалось послѣ недостаточно.

Первоначально предполагали, что императоръ Николай Павловичъ пробудетъ въ Пензѣ не менѣе двухъ сутокъ, и поэтому губернскiй предводитель дворянства предложилъ, черезъ губернатора, балъ отъ имени дворянства его величеству. Графъ Бенкендорфъ, къ которому губернаторъ обращался для высочайшаго доклада по сему предмету, увѣдомилъ, что

«его величество съ благосклонностiю изволитъ принять балъ пензенскаго дворянства, если краткое пребыванiе его въ Пензѣ не воспрепятствуетъ присутствовать ему на ономъ».

Балъ, однако, не состоялся почему-то.

АМВРОСИЙ II (Морев Алексей Иванович), епископ Пензенский. и Саранский (1835–1854)24 августа, въ 5 часовъ пополудни, Николай Павловичъ благополучно прибыль въ Пензу и остановился въ домѣ губернатора. Черезъ часъ потомъ, переодевшись, отправился въ кафедральную соборную церковь, гдѣ встрѣченъ былъ преосвященнымъ Амвросiемъ, и прикладывался къ иконамъ. На другой день, въ 11 часовъ утра, ему представлялись служащiе чиновники, собравшееся дворянство и городское общество. По окончанiи представленiя, онъ сдѣлалъ смотръ гарнизонному баталiону, посѣтилъ тюремный замокъ, приказъ общественнаго призрѣнiя, гимназiю и училище садоводства; былъ въ духѣ и остался всѣмъ чрезвычайно доволенъ. Послѣ обѣда, къ которому, кромѣ свиты, удостоились приглашенiя губернаторъ и губернскiй предводитель дворянства, государь отправился изъ Пензы въ дальнѣйшiй путь въ одной коляскѣ съ гр. Бенкендорфомъ, въ 5 часовъ пополудни, 25 августа.

Читать далле
Подняться к началу

II

II.

Фрагмент карты Пензенской и Тамбовской губерний из карманного почтового атласа 1808 года

По пути въ Чембаръ, по Тамбовскому тракту, нужно было проѣхать станцiи: Константиновку, Чернцовку, Каменку и Мачалейку, всего 125 верстъ. До послѣдней станцiи государь прослѣдовалъ благополучно и выѣхалъ изъ Мачалейки въ 12 часовъ ночи; на 17-й верстѣ отъ станцiи, въ с. Кевдо-Вершинѣ была смѣна лошадей. До Чембара оставалось всего 14 верстъ. Дорога отъ Кевдо-Вершины до города ровная, хорошая и только въ двухъ мѣстахъ перерѣзывается оврагами, изъ которыхъ послѣднiй, на 7-й верстѣ отъ города, образуетъ гору довольно длинную, но совершенно почти отлогую. Ночь была ясная, безоблачная. Начала всходить луна. Въ коляскѣ зажжены были фонари. На козлахъ экипажа сидѣли ямщикъ и камердинеръ. Государь дремалъ. Все, казалось, было предусмотрѣно и приготовлено къ тому, чтобы высочайшiй переѣздъ совершился покойно и благополучно; но человѣкъ предполагаетъ, а Богъ располагаетъ, и часто несчастiе случается тамъ, гдѣ мы его менѣе всего ожидаемъ. Такъ было и въ этомъ случаѣ. Подъѣзжая къ послѣдней горѣ, что противъ деревни Шалалейки, ямщикъ не сдержалъ лошадей и не затормозилъ экипажа, какъ требовала предосторожность, надѣясь, можетъ быть, на то, что гора не крутая и лошади легко спустятъ; но на половинѣ горы дышловыя лошади, не будучи особенно удерживаемы, понесли раскатившiйся экипажъ, напиравшiй на нихъ сзади своею тяжестiю; форейторъ, къ несчастiю, свалился, и выносныя лошади, никѣмъ не управляемыя, свернули въ сторону и наскочили на край дороги; экипажъ опрокинулся на бокъ, и государь упалъ, сильно ушибся и сломалъ себѣ при паденiи лѣвую ключицу. Къ счастiю еще, что лошади въ эту минуту сами остановились! Графъ Бенкендорфъ, сидѣвшiй по правую сторону государя, отдѣлался однимъ ушибомъ, то же самое испыталъ и ямщикъ, главный виновникъ случившагося. Больше всѣхъ пострадалъ несчастный камердинеръ, сидѣвшiй на козлахъ, который быль ужасно разбитъ. Первое время государь быль безъ чувствъ нѣсколько минутъ, и когда пришелъ въ себя, то, забывая собственныя страданiя, обратился къ гр. Бенкендорфу, поддерживавшему его голову, съ вопросомъ: «не случилось ли съ людьми какого несчастiя»? Узнавъ отъ Бенкендорфа, въ какомъ опасномъ положенiи были камердинеръ и ямщикъ, онъ сейчасъ же отослалъ его отъ себя, сказавъ:

— «Ступай, помогай имъ, чѣмъ можешь, а я чувствую себя еще настолько въ силахъ, что могу обойтись и безъ твоей помощи».

Разсказываютъ, что въ это время пробирался тропинкою подлѣ большой дороги солдатъ съ катомкой за плечами, отпущенный домой «въ чистую». Привлеченный свѣтомъ и суетой, онъ, ничего не подозрѣвая, подошелъ къ мѣсту катастрофы какъ разъ въ ту минуту, когда государь очнулся, и, конечно, былъ изумленъ и пораженъ какъ неожиданной встрѣчей, такъ и самымъ произшествiемъ.

— «Мнѣ вотъ и «служба» поможетъ, сказалъ Государь, завидя солдата и обращаясь къ Бенкендорфу, а ты ступай и дѣлай, что нужно»,

Солдатъ, дѣйствительно, былъ при этомъ при этой катастрофѣ и оказывалъ помощь государю, пока гр. Бенкендорфъ приводилъ въ чувство камердинера. Народная память сохранила даже фамилiю его — Байгузовъ, отставной унтеръ-офицеръ, уроженецъ села Кевдо-Вершины, получавшiй отъ самаго государя «синенькую». Онъ послѣ разсказывалъ, какъ онъ, стоя на колѣняхъ, поддерживалъ государя императора въ сидячемъ положенiи на землѣ и давалъ ему, по временамъ, пить воду изъ своей манерки. — Не трудно представить себѣ, какая, въ самомъ дѣлѣ, была эта ночная сцена, бьющая въ глаза своимъ поразительнымъ контрастомъ и вызывающая на размышленiе: въ глухую полночь, среди большой дороги, на сырой землѣ, сидитъ въ изнеможенiи могущественнѣйшiй въ мiрѣ государь, властелинъ половины Европы, — и ему прислуживаетъ на колѣняхъ простой солдатъ въ лаптяхъ и съ котомкой за плечами! Картина, дѣйствительно, достойная кисти художника по своей обстановкѣ.

Николай I. Портртет работы В. А. Голике, 1843. Холст, масло. Государственный Русский музей, Санкт-ПетербургФорейторъ, какъ менѣе другихъ пострадавшiй, посланъ былъ верхомъ въ Чембаръ съ извѣстiемъ о случившемся несчастiи, откуда не замедлила прибыть помощь. Предводитель дворянства, Я. А. Подладчиковъ, прислалъ свою коляску, прискакали: докторъ, исправникъ, городничiй, собрался народъ. Первую медицинскую помощь государю оказалъ Цвернеръ, уѣздный врачъ Чембарскiй. Лейбъ-медикъ Арендъ слѣдовалъ сзади императорскаго экипажа, отставъ на цѣлую станцiю, и когда прiѣхалъ, то перевязка сломанной ключицы была уже сдѣлана, какъ нельзя лучше. При этомъ, говорятъ, случился слѣдующiй эпизодъ, переданный будто-бы гр. Бенкендорфомъ, Императоръ Николай Павловичъ, услышавъ отъ графа, что изъ города ѣдетъ докторъ, и сознавая не безъ причины, что послѣднiй легко можетъ сробеть при видѣ его и сдѣлать поэтому неудачную перевязку, приказал закрыть себѣ лицо платкомъ, чтобъ дать возможность врачу придти въ себя и приступить къ дѣлу хладнокровно. Но Цвернеръ былъ человекъ не робкаго десятка. По прибытiи на мѣсто, онъ быстро подошелъ къ императору и совершенно спокойно спросилъ: «что съ вами, ваше величество»? Угадавъ, вѣроятно, по голосу, что съ такимъ человѣкомъ предосторожности излишни, Николай Павловичъ открылъ лицо и объяснилъ въ чемъ дѣло. — Какъ бы тамъ ни было, но послѣдствiя своевременно и правильно оказанной помощи не замедлили обнаружиться: государь почувствовалъ себя лучше, сѣль сначала въ экипажъ и приказалъ ѣхать шагомъ, но усилившаяся боль отъ толчковъ заставила его выйти изъ экипажа и онъ всю остальную дорогу до города, версть шесть, прошелъ пѣшкомъ, поддерживаемый подъ руку. Народъ, сопровождавшiй его, освѣщалъ путь фонарями. Государь шелъ молча, нахмуривъ брови, и по временамъ останавливался. Видно, что онъ страдалъ, но по лицу его нельзя было этого замѣтить. У города встрѣтилъ его начальникъ внутренней стражи, подпоручикъ Грачевъ, служившiй въ лейбъ-гвардiи Измайловскомъ полку фельдфебелемъ. Государь узналъ его, не видавши нѣсколько лѣтъ, и назвалъ его по фамилiи.

— А, старый знакомый, Грачевъ!

— Здравiя желаю, ваше величество!

— Да, брать, теперь надо желать больше, чѣмъ когда-нибудь. Видишь, какая бѣда стряслась, и я инвалидомъ сталъ!

Извѣстно, что Николай Павловичъ обладалъ замѣчательною памятью и помнилъ фамилiи многихъ гвардейскихъ солдата, особенно изъ бывавшихъ у него во дворцѣ на ординарцахъ, а нѣкоторыхъ офицеровъ зналъ не только по фамилiямъ, но помнилъ обстоятельства и ходъ ихъ службы.

Скоро прибылъ въ Чембаръ и Арендъ. Осмотрѣвъ перевязку и найдя ее сдѣланною хорошо, онъ успокоился и ободрилъ всѣхъ, сказавъ, что опасности нѣтъ и осложненiя болѣзни нельзя ожидать. Николай Павловичъ, по чувству тонкой деликатности, не желая обижать Цвернера, поручилъ ему дальнѣйшее лѣченiе своей болѣзни, а Арендъ долженъ быль только наблюдать за этимъ.

Государь занялъ приготовленное ему помѣщенiе въ домѣ уѣзднаго училища, а для свиты его отведены были квартиры по близости къ училищу. Въ 5 часовъ утра уже мчались въ разныя стороны три курьера: одинъ въ Тамбовъ къ государынѣ съ собственоручнымъ письмомъ его величества, другой — въ Чугуевъ съ извѣстiемъ объ отмѣнѣ смотра и съ порученiемъ вернуть свиту императорскую, а третiй — въ Пензу съ письмами къ Панчулидзеву отъ гр. Бенкендорфа и оть предводителя дворянства Я. А. Подладчикова. Вотъ что сообщать по этому случаю начальнику губернiи шефъ жандармовъ:

«Имѣю честь увѣдомить в. п., что Государь Императоръ, не доезжая г. Чембара, въ ночное время, былъ въ экипажѣ опрокинуть и отъ ушиба лѣваго плеча, съ переломомъ ключицы, изволилъ остановиться до облегченiя въ Чембарѣ. Извещая в. п. о семь несчастномъ случаѣ, покорно прошу отправить сюда корпуса жандармовъ подполковника Викторова и капитана Львова и на почтовыхъ 8 человѣкъ нижнихъ чиновъ жандармской команды, которые будуть здѣсь употреблены по пѣшему. При семъ имѣю честь присовокупить, что Его Величеству, Государю Императору, неугодно, чтобы какъ вы, такъ и кто-либо изъ лицъ, въ Пензѣ проживающих, прiѣзжали въ Чембаръ по сему случаю. О чемъ и прошу покорнѣйше сдѣлать надлежащее распоряженiе».

Чембарскiй предводитель дворянства съ своей стороны доносилъ губернатору:

«Во время путешествiя Его Величества, Государя Императора, черезъ Чембарскiй уѣздъ, съ Мачелайской станцiи къ Чембару, не доѣзжая 7 верстъ, на горѣ, что противъ деревни Шалалейки, запряженныя въ экипажъ лошади понесли подъ гору, отчего форейторъ свалился, а выносныя лошади наскакали на тротуаръ, эпипажъ опрокинулся на бокъ и Его Величество ушибъ себѣ лѣвое плечо и переломилъ ключицу. Государю Императору угодно было потребовать коляску, и я въ ту же минуту отправилъ свою. По сему происшествiю Его Величеству угодно было остановиться въ Чембарѣ. Торопясь извѣстить о семъ в. п., подробностей еще не собралъ. Черезъ городъ Государь Имиераторъ изволилъ пѣшкомъ идти и по комнатамъ ходитъ. За коляской гардероба посланъ фельдъегерь воротить ее, а также и всю свиту Государя. Въ Чугуевъ и С. Петербургъ тоже посланы гонцы. На Мачалейской станцiи распоряжался Нижне-Ломовсшй почтмейстеръ. О чемъ в. п. донести честь имѣю».

Въ тотъ же день посланъ бнлъ второй курьеръ въ Пензу съ письмами къ Панчулидзеву отъ гр. Бенкендорфа и Подладчикова. Бенкендорфъ просилъ губернатора сдѣлать распоряженiе о присылкѣ въ Чембаръ двухъ письменныхъ сголовъ, нѣсколько стульевъ, одного ковра, полнаго комплекта кострюль, тарелокъ, блюдъ, приборовъ и проч., что нужно для стола; 100 бутылокъ лучшаго краснаго и бѣлаго вина, разныхъ овощей, фруктовъ, рыбы живой, говядины лучшаго сорта и проч.— Предводитель дворянства сообщалъ губернатору:

«Спѣшу известить в. п., что могь узнать. Государь Императоръ лучше себя чувствуете. По полуночи въ 5 часовъ отправлены 2 курьера: одинъ къ Императрицѣ, которая, какъ мнѣ сказали, не выдержитъ, чтобъ не прiѣхать сюда; полагаютъ, черезъ 10 дней она будетъ въ Чембарѣ; второй посланъ воротить полковника Рауха и гардеробъ Государя и, вѣроятно, съ извѣщенiемъ въ Чугуевъ, что Его Величество не будетъ. Лейбъ-медикъ Арендъ сказалъ мнѣ, что перевязка сдѣлана очень хорошо Цвернеромъ, опасности никакой нѣтъ, и, повидимому, Императоръ чувствуетъ себя лучше, изволить сегодня кушать, читалъ книгу въ слухъ при графѣ Бенкендорфѣ, а вечеромъ изволипь писать письмо, какъ говорятъ, къ Государынѣ Императрицѣ. Фельдъегерь поскакалъ сейчасъ съ письмомъ къ Ея Величеству, онъ показываль мнѣ и конвертъ. Государь Императоръ кротокъ до чрезвычайности, винить станцiоннаго смотрителя, не отдавшаго приказанiя ямщику тормозить экипажъ, и больше никого. Камердинеръ, сидѣвшiй на козлахъ экипажа, разбить ужаснѣйшимъ образомъ и жизнь его въ опасности. Государь, забывъ себя, интересуется имъ и кучеромъ, который легко убитъ, однако-жъ и ему кровь открыли. По возможности, всѣмъ и всѣхъ удовлетворяю. Въ услугахъ Государя Императора мои люди. Интересовался знать, что и отъ кого, одинъ отвѣть: отъ предводителя. Сейчасъ получилъ извѣстiе отъ Чембарскаго лѣкаря Цвернера, который находится при Государѣ Императорѣ, что здоровье Его Величества въ отличномъ положенiи. Фельдъегерь съ бюллетенями такого содержанiя посланъ въ столицы; но за всѣмъ тѣмъ, ближе мѣсяца, говорятъ, Государь Императорь выѣхать изъ Чембара не можетъ».

Александра Федоровна (супруга Николая I), 1840-е гг. Портрет неизвестного художника второй четверти XIX века. Кость, акварель, гуашь, белила. 10,2*7,9 (овал). Государственная Третьяковская галерея, МоскваИмператрицу Александру Федоровну, дѣйствительно, ожидали одно время въ Чембарѣ и приготовили для нея помѣщенiе въ зданiи присутственныхъ мѣстъ, но она не была, нужно полагать потому, что послѣ удачно сдѣланной государю операцiи теченiе болѣзни пошло удовлетворительно и опасности накакой не предвидѣлось; но свита императора вся возвращена была изъ Тамбова, и въ Чембарѣ закипѣла жизнь и дѣятельность, дотолѣ небывалыя. Со стороны губернатора сдѣлано было распоряженiе объ усиленiи пожарной команды и полицiи двойнымъ комплектомъ нижнихъ чиновъ, посланныхъ изъ Пензы съ частнымъ приставомъ и квартальными, и вмѣстѣ съ тѣмъ строжайше предписано было городничему наблюдать, чтобы въ городѣ было спокойно, тихо, безопасно и во всемъ соблюдалась чистота и благопристойность. Для государя и свиты его посланы были экипажи и лошади изъ Пензы, и на училищномъ дворѣ выстроили на скорую руку кухню и навѣсъ для лошадей и экипажей. По случаю ежедневнаго отправленiя фельдъегерей и курьеровъ въ Петербургъ и обратно, увеличено было число троекъ по тракту изъ Чембара въ Москву чрезъ Тамбовъ и Рязань, чтобъ проѣзжающiе не терпѣли недостатка въ лошадяхъ.

Читать далле
Подняться к началу

III

III.

Императоръ Николай Павловичъ велъ въ Чембарѣ совершенно уединенную жизнь, вставалъ, по своей обыкновенной привычкѣ, рано, часовъ въ 5; утромъ, до завтрака, занимался дѣлами, а потомъ читалъ или писалъ. Первые дни, до 5-го сентября 1836 г. онъ не выходилъ изъ комнаты и даже не одѣвался, противъ обыкновенiя своего, чтобъ не Александр Христофорович Бенкендорф (1783-1844). Портрет работы Джорджа Доу. Военная галерея 1812 г. в Зимнем дворце. Холст, масло. 70х62.5 см. Великобритания. 1822 г. Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург..повредить сращенiя кости; вообще ему запрещено было всякое излишнее движенiе. Тихая и уединенная жизнь въ Чембарѣ ему, видимо, понравилась, но она въ первое время, конечно, имѣла свои неудобства и лишенiя, пока все не устроилось, такъ какъ въ городѣ трудно или совсѣмъ невозможно было достать ничего, что требовалось для стола и вообще для жизни, сколько-нибудь комфортабельной. Начиная съ винъ, фруктовъ и разныхъ колонiальныхъ предметовъ и кончая говядиной, хлѣбомъ, зеленью, даже масломъ сливочнымъ — все, до малѣйшихъ мелочей, доставлялось на курьерскихъ изъ Пензы, иногда по нѣсколько разъ въ сутки. Естественно, что говядина не всегда отличалась должной свѣжестью, что видно изъ письма гр. Бенкендорфа къ Панчулидзеву, въ которомъ онъ, благодаря за доставленные 27 августа припасы и вина, сообщаетъ, что судаки и лещи оказались сонными, а говядина съ духомъ. Для устраненiя подобныхъ вещей, изъ Пензы отправился въ Чембаръ торговецъ мясомъ и погналъ скотъ, чтобы убивать его на мѣстѣ; приглашены были туда и булочники. Вина въ Пензѣ оказались плохими и выписывались послѣ прямо изъ Москвы.

Помѣщенiе, которое занялъ государь, состояло изъ трехъ непроходныхъ классныхъ комната, расположенныхъ въ рядъ и выходящихъ на площадь. Средняя комната, болѣе другихъ просторная (1 классъ), служила ему кабинетомъ, направо небольшая комната 3-го класса была его спальней, а на лѣво, 2-й классъ, служилъ рабочимъ кабинетомъ гр. Бенкендорфа; передъ этими тремя комнатами, со двора, были довольно просторные залъ и прихожая. На площадь выходилъ балконъ, который отъ взоровъ любопытныхъ былъ наглухо обтянутъ парусиной, съ отверстiями въ трехъ мѣстахъ, черезъ которыя императоръ Николай Павловичъ производилъ иногда наблюденiя уличныхъ сценъ. Разъ онъ увидѣлъ отставнаго стараго солдата, просящаго милостыню, и сильно разгнѣвался. Сейчасъ-же послалъ узнать: кто такой, въ какомъ полку служилъ, изъ какого села и почему ходитъ по мiру? Оказалось, что солдатъ имѣлъ родныхъ въ с. Мачѣ, достаточно зажиточныхъ крестьянъ, которые его содержали, но онъ привыкъ бродяжничать и просить милостыню, и отъ этого никакъ не могли его отучить. Досталось, говорятъ, порядкомъ за это какъ солдату, такъ и городничему, исправнику и инвалидному начальнику.

Пользуясь пребыванiемъ государя въ Чембарѣ, къ нему, конечно, многiе обращались съ прошенiями, которыя свободно принималъ отъ всѣхъ гр. Бенкендорфъ и потомъ докладывалъ его величеству. Случилось разъ, что три какiя-то солдатки, завѣдомо свободнаго поведенiя, подали прошенiя объ оставленiи при нихъ дѣтей ихъ изъ кантонистовъ. Государь разгнѣвался на такiя просьбы ихъ, приказалъ разслѣдовать, по чьему наущенiю это было сдѣлано и кто писалъ солдаткамъ прошенiя. По слѣдств!ю оказалось, что ихъ надоумили просить объ этомъ коллежскiй секретарь Васильевъ, губернскiй секретарь Черноуховъ, коллежскiй регистраторъ Исаевъ и мѣщанинъ Пономаревъ, которые сами сочиняли и переписывали имъ прошенiя. Ко всему этому обнаружилось, что господа эти баклушничали, нигдѣ не служили, ничѣмъ не занимались, а больше пьянствовали и развратничали. Николай Павловичъ приказалъ всѣхъ ихъ «за развратное поведенiе и вовлеченiе неопытныхъ людей въ незаконныя просьбы отдать въ солдаты». Высочайшее повелѣнiе приведено было въ исполненiе немедленно, и злополучные ходатаи по чужимъ дѣламъ протерли солдатскую лямку три месяца. Въ концѣ ноября 1836 г., какъ видно изъ дѣла, они были прощены и водворены по мѣсту жительства ихъ, по всеподданнѣйшему ходатайству генералъ-адъютанта гр. Бенкендорфа.

5-го сентября, въ 2 часа дня, государь въ первый разъ вышелъ изъ дому и сдѣлалъ небольшую прогулку по городу. На базарной площади строились въ то время Покровская церковь и тюремный замокъ, и онъ осматривалъ эти постройки.

Город Чембар. Рисунок А. Любимова с фото XIX в. На заднем плане — Покровский храм, построенный в 1837 г.

Въ бюллетенѣ этого числа было сказано:

«Государь Императоръ чувствуетъ себя весьма хорошо я сращенiе до того укрѣпилось, что Его Величество могъ одѣться и прохаживаться на открытомъ воздухѣ».

Подписали: Лейбъ-медикъ Арендъ. Уѣздный врачъ Ф. Цвернеръ. Скрѣпилъ флигель-адъютантъ Львовъ».

Въ ознаменованiе этого дня, находившiеся на лицо въ городѣ дворяне и чиновники, 6-го числа служили благодарственный молебенъ и собрали 355 рублей для погорѣвшихъ 10 дворовъ однодворцевъ въ с. Полянахъ. По докладу объ этомъ государю, его величество благодарилъ жертвователей и, присоединивъ къ этимъ деньгамъ своихъ 500 р., повелѣлъ раздать пострадавшимъ отъ пожара. Съ этого дня здоровье императора Николая Павловича стало быстро поправляться, и 7-го сентября онъ чувствовалъ себя уже настолько хорошо, что на другой день рѣшился выѣхать изъ Чембара. Наканунѣ отъѣзда онъ пожелалъ отслужить благодарственный молебенъ, по случаю своего выздоровленiя, и съ этою цѣлью пригласилъ къ себе мѣстнаго благочиннаго, протоiерея о. В. Керскаго, который и явился въ 8 ч. вечера съ причетникомъ. Облачившись, онъ началъ службу обычнымъ возгласомъ, но, вмѣсто знакомаго ему голоса причетника, услышалъ вдругъ чистый, свѣжiй и прiятный басъ — запѣлъ самъ государь. — Разсказываютъ, что о. В. Керскiй первое время смутился и оробѣлъ до того, что забылъ, что дальше слѣдуетъ, и государь самъ подсказалъ ему порядокъ службы, которая пошла затѣмъ безъ перерыва и въ продолженiи которой онъ самъ пѣлъ вмѣстѣ съ причетникомъ.

На другой день, 8 сентября, въ 9 часовъ утра, императоръ Николай Павловичъ выѣхалъ изъ Чембара по направленiю къ Тамбову, пробывъ въ немъ ровно двѣ недѣли. Передъ отъѣздомъ къ нему явились откланяться предводитель дворянства, городской голова и нѣкоторые чиновники. Прощаясь съ ними, государь милостиво благодарилъ ихъ за тотъ покой, который они доставили ему во время болѣзни, и щедро наградилъ каждаго: предводителю дворянства пожаловалъ подарокъ въ 1000 р.; городичнему — тоже. подарокъ въ 1000 р. и соблаговолилъ принять старшаго сына его на казенный счетъ въ Московскiй кадетскiй корпусъ; уѣздному врачу Цвернеру — подарокъ въ 2000 р. и деньгами 3000 р., частному приставу и всѣмъ квартальнымъ надвирателямъ — годовой окладъ жалованья; протоiерею Керскому — 500 р. и священнику Гаврилову со всѣмъ причтомъ — 500 р; городскому головѣ — подарокъ въ 300 р. и исправнику — подарокъ въ 1000 р.; на уѣздное училище и на городскую больницу пожертвовалъ по 5000 р. и на постройку Покровской церкви — 1000 р. Не забыты были и почтальоны, доставлявшiе провизiю изъ Пензы, всѣмъ имъ приказано было выдать по 50 р.

Собравшаяся съ ранняго утра толпа народа, радостная въ сознанiи полнаго излѣченiя своего любимаго монарха, съ восторженнымъ крикомъ «ура» и съ добрыми пожеланiями провожала царя черезъ весь городъ и далѣе, версты за четыре отъ города, и эти проводы представляли совершенную противоположность съ печальной встрѣчей двѣ недѣли тому назадъ. Множество экипажей слѣдовало за царской коляской. На четвертой верстѣ отъ города къ с. Поиму, гдѣ дорога перерѣзывается глубокимъ и крутымъ оврагомъ, народъ на рукахъ своихъ переправилъ черезъ оврагъ царскiй экипажъ, изъ боязни, чтобъ не случилось опять какого-нибудь несчатiя, и Николай Павловичъ, тронутый такимъ выраженiемъ любви и преданности, одарилъ многихъ деньгами. Здѣсь онъ разстался съ народомъ, пожелавшимъ ему благополучнаго пути, и въ 11½  часовъ по полуночи быль уже за границей Пензенской губернiи.

Такъ кончилось пребыванiе императора Николая Павловича въ Чембарѣ, —пребыванiе, нарушившее тихую, однообразную и скучную жизнь уѣзднаго городка. Воспоминанiе объ этомъ событiи до сихъ поръ еще живетъ въ памяти Чембарцевъ, и дворянство Пензенской губернiи позаботилось сохранить его навсегда. Во время губернскихъ выборовъ, бывшихъ 3 февраля 1837 г., оно составило положенiе, чтобы, въ ознаменованiе высочайшаго посѣщенiя Пензенской губернiи въ 1836 году и для увѣковѣченiя воспоминанiя о выздоровленiи императора Николая послѣ несчастнаго случая, учредить, на счетъ всего дворянства, въ г. Чембарѣ, при уѣздномъ училищѣ, пансiонъ для дѣтей бѣдныхъ дворянъ Пензенской губернiи, преимущественно сиротъ, а въ домѣ, гдѣ имѣлъ пребыванiе императоръ, устроить домовую церковь, «для отправленiя въ оной — какъ сказано въ постановленiи — во всѣ торжественные и праздничные дни службы и молебствiя о вожделѣнномъ здравiи всемилостивѣйшаго Государя и всего августѣйшаго дома».

14 декабря 1837 г., послѣдовало высочайшее соизволенiе на приведенiе въ дѣйствiе постановленiя дворянства. Министерство народнаго просвѣщенiя уступило для этого дворянству домъ, принадлежавшiй уѣздному училищу, за 12,000 р., а училище переведено было въ каменный двухъ этажный домъ, пожертвованный для него купцомъ 1-й гильдiи Хлюпинымъ, пожелавшимъ участвовать въ этомъ общеполезномъ дѣлѣ. Пансiонъ открытъ былъ въ августѣ, а церковь освящена 8 сентября 1838 года, — день совершеннаго выздоровленiя императора Николая Павловича.

г. Чембар. Царская церковь.

Изъ комнаты, служившей кабинетомъ царскимъ, сдѣланъ алтарь. Воспитанники пансiона, помѣщавшагося въ отдѣльномъ флигелѣ, переведены были послѣ въ Пенэенскiй дворянскiй институтъ, а домовая церковь существуешь и по нынѣ при училищѣ, преобразованномъ изъ уѣзднаго въ городское трехклассное; она носитъ названiе «Царской» и содержится на счетъ дворянства.

20 iюня 1882 г.

Д. В. Ильченко.