Рейтинг: 5 / 5
Г. В. МЯСНИКОВ
ГОРОД-КРЕПОСТЬ ПЕНЗА
«КРЕПОСТЬ ОНАЯ
РАСТЕТ И ШИРИТСЯ»
Построив «у города посад и слободы», воевода Е. П. Лачинов выполнил одну из важнейших задач по закреплению служилых людей и формированию его гарнизона. Однако на этом процесс становления и развития города не закончился. Причем сразу оговоримся, что понятие «город» будет включать в себя все поселение, названное Пензой.
Рассматривая и изучая ранее неизвестные карты и схематические чертежи Пензы, все более убеждаешься, что город представлял из себя не только деревянный кремль, обнесенный валом и рвом, но и посад и слободы. Вокруг них для защиты возводились довольно сложные и исключительно трудоемкие по тем временам фортификационные и другие инженерные сооружения, о которых в нашей краеведческой литературе практически не было хотя бы фрагментарных или сколько-нибудь общих сведений, позволявших иметь представление о сути дела.
И это вполне объяснимо. У каждого, кто хотел бы рассказать о том, как выглядел наш город в первоначальный период своего существования, каким образом шло расширение его границ, недоставало соответствующих первоисточников. Лишь сравнительно недавно в архивах удалось обнаружить ряд документов, которые позволяют в какой-то мере заполнить этот пробел.
158
_________________________
I
Первое наиболее полное описание города Пензы выявлено в 1971 году в Центральном государственном военно-историческом архиве краеведом Г. В. Ереминым. Им же открыты самые ранние из известных нам теперь планов-чертежей города, выполненных в 1734 и 1735 годах под руководством специально для этой цели присланного в Пензу инженер-подпоручика Егора Ельчанилова. До этого было известно лишь описание, составленное подполковником А. П. Свечиным в 1765 году, а самый древний план, которым пользовались краеведы, относился к 1783 году.
Несложно, наверно, заметить, что основа, на которой будет строиться изложение материала в Пензе тех лет ее существования, базируется на ряде источников, растянутых по времени почти на целое столетие. Естественно, может возникнуть сомнение: а допустимо ли это?
Конечно, идеальным вариантом, при котором не было бы и повода для постановки подобного рода вопроса, явилось наличие чертежей, планов и описаний города, составленных в первые годы его существования. Но, как говорит пословица: «На нет и суда нет». Приходится обходиться теми источниками, которые сейчас под руками.
Вместе с тем не следует страшиться этой временной растянутости по ряду обстоятельств, о которых следует сказать отдельно.
В условиях феодальной системы развитие «украинных» провинциальных городов, и особенно уездных, не отличалось высокими темпами. Здесь медленно формировалось промышленное и ремесленное производство, слабо развивалась торговля, чаще всего преобладало натуральное хозяйство.
В. И. Ленин указывал:
«Только новый период русской истории (примерно с 17 века) характеризуется действительно фактическим слиянием всех таких областей, .земель и княжеств в одно целое. Слияние это вызвано было... усиливающимся обменом между областями, постепенно растущим товарным обращением, концентрированием небольших местных рынков в один всероссийский рынок...» (1)
Что же касается окраины государства, на которой во второй половине XVII века только что возник новый
159
_________________________
город, то тут процессы, которые уже завершались в центре, отодвигались на многие десятилетия.
Возникнув как военно-административный центр на еще не обжитой и в экономическом отношении не освоенной территории Русского государства, город, несомненно, создавал благоприятные условия для заселения края, развития в нем сельского хозяйства, образования «местных рынков», которым предстояло включиться в «один всероссийский рынок». Но процесс этот шел медленно, с одной стороны, в связи с невысокими темпами развития производительных сил в условиях феодального общества и, с другой стороны, постоянными набегами, наносившими жестокий урон экономике края.
Конечно, все это сказывалось на характере становления города. Однако количественные, а особенно качественные изменения происходили чрезвычайно медленно, о чем свидетельствуют статистические данные и некоторые другие факты.
Если по переписи «Строельной книги», как указывалось выше, в 1665 году население города составляло 3200-3300 человек, то по сведениям 1723 года — около 10 тысяч.
Город как бы застыл в своих границах. Инженер-геодезист П. К. Смильгевич, много и плодотворно занимавшийся изучением имеющихся планов застройки города, оставил в рукописи, переданной в Государственный архив Пензенской области, интереснейший материал. Используя чертежи города, он высчитал его протяженность: в 1735 году она составляла 4,3 километра, 1783-м — 5,3, 1880-м — 6,4, 1913-м — 6,8 и, наконец, в 1927 году — 7,6 километра.
Многие годы, если не сказать точнее — первое столетие своего бытия, город оставался, как, впрочем, и многие другие города окраин России, поселением, застроенным деревянными домами. Позади них располагались скотные дворы и тянулись огороды, за которыми виднелись гумна и овины.
Лучшие избы были крыты тесом, а которые поплоше — дранью; в слободах же преобладала солома. Застекленных окон тогда еще не существовало. Передние окна воеводской избы обивались слюдой, у изб простых служилых людей — бычьими пузырями, а чаще были просто «волоковыми», то есть заслонялись подвижными деревянными щитами, которые открывались «волоком»,
160
_________________________
а в зимнее время только тогда, когда топилась изба, как говорят теперь, по-черному, и через оконца «выволакивался» дым. Обстановка в избах была самая простая: столы, лавки, лолати.
Первую каменную церковь в городе построили в 1738 году, а гражданское сооружение — «палату для клажи собираемых государственных доходов» — около 1760 года.
Представление об очертании города Пензы, его облике дает рисунок А. П. Свечина, о котором писалось выше.
Как установила научный сотрудник Государственного Русского музея М. А. Алексеева, занимавшаяся изучением гравюр XVIII века с видами «Российских и сибирских городов», подполковник А. П. Свечин удачно соединял в себе способности военного инженера и художника. Закончив ревизию, он привез в июле 1765 года в Петербург не только подробное историческое описание местности, где был, но и 28 «проспектов», «случившихся по тракту городам», передав их в канцелярию Академии наук. На просмотр и, если найдутся какие погрешности, их исправление был посажен один из опытнейших для своего времени, «перспективного дела мастер» художник М. И. Махаев. Он заново перерисовал 12 из 14 отданных ему проспектов Свечина, в том числе и города Пензы, «в лист любокой бумаги».
По рисункам Свечина и Махаева было гравировано восемь видов, в числе которых оказалась и Пенза. Ее авторство и дата исполнения:
«Гравюра П. Т. Балабина с рисунка А. П. Свечина, В. А. Усачева, М. И. Махаева. Сентябрь 1769 г.».
Как отмечает исследователь,
«это были... первые русские гравюры с изображением городов России, так как раньше воспроизводили виды лишь столиц — Петербурга и Москвы» (2).
Оригинал доски, с которой сделан оттиск с надписью:
«Вид города Пензы на Суру р. К северо-востоку»,
хранится в фондах указанного музея в Ленинграде. Судя по надписи и перспективе расположения строений, можно безошибочно сказать, что рисунок выполнен с точки, которая находилась в районе Казанского моста.
На гравюре достаточно отчетливо просматривается не только общий вид города, но и стены крепости с угловыми башнями, надвратная каменная церковь Иоана
161
_________________________
Войственика, поставленная на месте главных ворот городской крепости, купола церквей, расположенных в черте города мужского и женского монастырей, Спасского собора и церковных зданий с острыми шпилями колоколен в основных слободах города, крупные для своего времени двухэтажные деревянные здания у северной стены крепости, в которых, судя по чертежам, располагались ратуша, таможня и большой кабак. На берегу реки — внушительные постройки, видимо водяных мельниц, на северо-восточном склоне горы — солидное по размерам помещение, где, возможно, находилось одно из первых в городе «предприятий», изготовлявшее кирпич для начинавшегося строительства из него зданий города. Основную же застройку составляли одноэтажные, приземистые деревянные домики, тесно примыкавшие друг к другу и вытянувшиеся в линии, позволяющие представить себе и направление главных улиц города, сбегавших от его центральной части, занятой крепостью, культовыми и служебными заведениями, книзу, копируя рельеф северо-восточного склона. У многих домов сзади пространство, используемое под огороды, и маленькие сооружения, в которых, вероятно, содержали домашний скот или предназначенные для бань, которые с давних времен считались непременной принадлежностью усадьбы более или менее состоятельного жителя русского города.
Не надо торопиться, глядя в прошлое из сегодняшнего дня, осуждать наших далеких предков в дикости и варварстве, основываясь на том, что они жили в избах, топившихся «по-черному», что в городе преобладала одноэтажная застройка и совсем не было жилых зданий, превышавших два этажа. Это диктовалось не уровнем развития, как бы мы теперь сказали — «культуры застройки», а чисто практическими интересами и даже некоторыми экономическими обстоятельствами.
По свидетельству В. Л. Снегирева, даже в столице государства — Москве в XVII веке запрещалось строительство домов выше двух этажей с предупреждением:
«...а кто сделает какие хоромы или чердаки (теремки) высокие, у тех строение велеть сломать» (3).
Грозной опасностью города, построенного из дерева, его бичом были пожары. Когда пожар начинался, то самым верным способом борьбы с ним являлся разбор и слом близстоящих к очагу пожара строений, что мешало рас-
162
_________________________
пространению его. Интересам предотвращения пожаров служило оставление пустырей на стыках слобод, создание всякого рода проулков между группами близко стоящих зданий, строительство домов среди зелени, сохранение и выращивание деревьев в палисадниках. Требовалось также накладывать дерн на соломенные и тесовые кровли, устанавливать на них бочки с водой. Запрещалось в летнее время топить печи в домах и пользоваться банями.
Вид Пензы, который представился в 1765 году А. П. Свечину, проехавшему в ходе ревизии такие крупные, имевшие 'многовековую историю города, как Владимир, Казань и другие, не шокировал его, о чем свидетельствует составленное им описание:
«Все сего города поселение и ситуация места виду веселого и приятного, по высоте оного и здоровье; улицы перед прочими прямые и не узкие, по скатости оных во время дождей и не грязные, к хлебородию, содержанию скота, пчел и птиц удобная...» (4)
В отличие от русских городов, образцом для которых служила Москва, расположившаяся по радиально-кольцевому принципу застройки, Пенза из-за сложности рельефа вытянулась узкой полосой вдоль левого берега реки Пензы до ее впадения в Суру, а также заняла и Черкасской слободой часть левого же берега Суры до впадения в нее реки Кашаевки. Только в конце XVII — начале XVIII веков в районе нынешнего острова Пески городские постройки будут возведены на правом берегу реки Пензы, а развитие города до середины и даже конца XIX века в западном направлении будет сдерживаться нависшим над городом заповедным лесом («Шипин-бор»)* и болотистым характером местности у его подножия на северо-востоке, по которой протекали берущие свое начало из родников речки Шелаховка и Кашаевка.
_________________________
* На чертежах города XVIII века во многих работах краеведов он носит иное название «Шилим-бор». А. Л. Хвощев в одном из примечаний к своей книге «Очерки по истории Пензенского края» считает, что «второе чтение более правильно», ничем не подкрепляя и не объясняя этот вывод. Мы отдаем предпочтение названию, которое содержится в «Строельной книге города Пензы», как первоначальному и документированному. Оно происходит от давнего русского слова «шип», или выступ.
163
_________________________
В описании Пензы А. П. Свечин отмечает, что в городе «улицы... прямые и не узкие». Обратить внимание на эту деталь заставляют горячие споры, которые периодически возникают в связи с публикацией статей о строительстве и планировке русских городов XVI-XVII веков, автором которых является архитектор по специальности и историк по своим изысканиям Г. В. Алферова. Исследуя планы застройки городов, она установила, что многие из них легко ложились на рельеф местности, плавно входили в природу, а городские сооружения — крепость и ее башни, храмы, колокольни — выступали доминантами и царили над низкой жилой и общественной застройкой; здания расставлялись свободно, ориентируясь на эти доминанты. В связи с этим Г. В. Алферова ввела термин для городов, возводившихся на Руси вплоть до XVIII века, — «живописный город» в отличие от «городов регуляторства», характерных для градостроительства XVIII и XIX веков (5).
Если брать на вооружение этот термин, то Пенза — «живописный город». Первый план его регулярной застройки был «конфирмирован» (утвержден) Екатериной II, о чем говорилось выше, 6 октября 1785 года.
Но, как это иногда бывает с исследователями, увлечение идеей, в принципе имеющей важное значение, приводит к крайностям, которые ставят под сомнение ее практическое значение.
Конечно, стремление сделать город красивым, живописным, удобным не было чуждо составителям планов застройки. Но вызывает серьезное сомнение возвести в основополагающий принцип застройки города только его «живописность». Думается, что и при «живописной» застройке решающее значение имели соображения, не связанные с ориентировкой улиц, расположением домов на господствующие доминанты. В первую очередь учитывались чисто практические, если хотите, служебные и хозяйственные потребности жителей города.
Улицы ориентировались на крепость потому, что служебный долг обязывал жителей не только в определенное время являться для несения караула, но и в минуты грозной опасности в кратчайшее время прибыть для ее защиты. У стен крепости располагался торг, и было бы странным, если жители окрестных селений кружили по городу, прежде чем доставить свои товары для продажи.
164
_________________________
Части города ориентировались на церкви не только; потому, что они были «доминантами», но и общественными центрами, в которых жители слободы решали свои общие дела, отмечали праздники.
Дома не могли располагаться где попало и как попало, лишь было бы красиво и удобно; их расстановка в линию диктовалась такими чисто житейскими нуждами, как подъезд и подвоз продуктов питания, предметов домашнего обихода, кормов для животных, выгон скота на пастбища и т. д.
Хотелось или не хотелось бы, но и в «живописных городах» была своя регулярность, диктовавшаяся самой жизнью, ее экономическими потребностями, хозяйственным укладом.
II
Признавая, что Пенза была «живописным городом», мы вместе с тем должны сказать, что она имела свою регулярность.
Но прежде чем перейти к рассмотрению внутренней планировки города, следует хотя бы в общих чертах, представить границы поселения в первые годы его существования, принимая при этом, естественно, во внимание современные ориентиры и их привязку на местности.
Мы уже говорили, что город узкой лентой вытянулся вдоль левых берегов рек Пензы и Суры. На чертеже 1735 года его ширина составляет не более одного километра. Восточная граница — левый берег реки Мойки (на чертеже 1735 г. она называется Чистомойка) от Красной Горки и нынешний левый берег Суры до впадения в нее речки Кашаевки. В связи с заболоченностью город на отрезке между местом впадения в нынешнюю Суру заключенной в трубу речки Шелаховки под обелиском «Росток» и железнодорожным мостом, пересекающим Суру, отступал от берега, оставляя здесь незастроенную пойменную землю.
Западная граница города проходила параллельно восточной, примерно на отметке линии улицы Красной до речки Шелаховки, а за ней ограничивалась нынешней улицей Володарского, не переходя за нее.
Южная граница города простиралась по так называемой Ишеевой горке (теперь ул. Красная Горка и ее
165
_________________________
продолжение — ул. Тамбовская, на которой сохранились остатки вала). Ниже Ишеевой горки в районе нынешней Южной поляны на чертеже 1735 года значится «Мокрый лес».
Северная граница шла по правому берегу речки Кашаевки, который был укреплен валом с надолбами, защищавшим город и крайние постройки Черкасской слободы на узком участке между рекой Сурой и улицей Каракозова по линии улицы Огородной.
В этом не очень правильном четырехугольнике к северу и югу от крепости расселились дворы служилых людей, составивших посад и слободы новопостроенного города. В этих границах город рос и развивался почти два последующих столетия, занимая пустыри, увеличивая плотность застройки, уменьшая земельные наделы, прирезанные на первых порах к каждому двору служилого человека. Исключением был переход на правый берег реки Пензы в районе Песков, которое следует датировать, судя по всему, концом XVII — началом XVIII веков.
Здесь сыграли решающую роль, вероятно, два обстоятельства: первое — рост посада, связанный с развитием ремесленного производства, и второе — наличие первого в истории города деревянного моста через реку Пензу, который сначала назывался Лебедевским, а потом Казанским. На месте его сейчас выстроен железобетонный мост, переброшенный от створа улицы Урицкого через левый проток Суры на остров Пески, которые в те времена не были островом. Даже на карте 1927 года они обозначены как «суходол». Только после 1945 года, когда Сура сменила свое русло, Пески стали островом.
Наличие моста позволило жителям переселиться на правый берег реки Пензы. Известно, что уже в 1703 году
«по челобитию Пензенцев... велено им в г. Пензе на посаде, за рекою Пензою, построить вновь церковь во имя Пресвятыя Богородицы Казанская» (6).
Действительно, на плане 1734 года здесь обозначена Казанская церковь и около сотни дворов. Они рядами вытянулись вдоль реки, а также около озера, признаки которого сохранились на острове.
Сейчас трудно сказать, какая категория людей заняла это место. Но, судя по документу, можно предположить, что здесь были отведены усадьбы для жителей
166
_________________________
посада. Видимо, к началу XVIII века число ремесленников и мелких торговцев значительно увеличилось. И чтобы оградить их расселение в центральной части города, которая стала предназначаться для дворян, власти решили выделить посадским людям землю за рекою Пензою.
Была у города, как бы мы теперь сказали, и центральная улица, регулировавшая его застройку, а также соединявшая крайние точки поселения. Видимо, вплоть до утверждения в 1785 году «плана регулярной застройки» в качестве такой улицы выступал старый Ногайский шлях, проходивший в районе города по левому берегу реки Пензы и Суры, который в «Строельной книге» Пензы превратился в дороги, ведущие на юге к Саратову, а на севере — к Саранску.
Разобраться в направлении старых улиц применительно к современным названиям нам поможет книга В. С. Година «Улицы Пензы», в которой содержатся интереснейшие сведения об истории их возникновения и наименования (7).
Если мы возьмем за основу ориентиры нашего времени и пойдем с юга на север, то эту ось города составят улицы Калинина (быв. Верхне-Покровская) от пересечения ее с улицей Красная Горка, Кирова (быв. Троицкая).
Только в результате осуществления генерального плана 1785 года центральной улицей города, его регулирующей осью стала Московская улица. Она соединила старую площадь, образовавшуюся после сноса остатков крепости, с созданными по замыслу архитекторов — авторов генерального плана, Нижней торговой площадью, составляющей теперь центр города, и Ярмарочной площадью, находившейся на месте, где теперь расположены Дворец культуры имени Дзержинского, Привокзальная площадь и здание вокзала Пенза I.
Название Московской улица получила потому, что с нее в черте города действительно начиналась дорога на Москву. Об этом как раз и шла речь во второй главе.
Нависая над дорогой и прикрывая ее, в центре поселения, на склоне, по краю которого проходила главная магистраль города того времени, стояла крепость.
У северной стены крепости перед главной проезжей башней оставалось пространство, на котором с начала поселения города образовался небольшой торг, превра-
167
_________________________
тившийся со временем в Верхний базар, являвшийся более столетия (до образования Нижнего базара) основным торговым центром города.
На планах 1734-1735 годов на площади перед северной стеной крепости отмечены «построенные торговые ряды, Ратуша, Таможня и Большой Кабак». Они занимали довольно широкое пространство на отрезке между началом нынешних улиц Володарского, Московской, достигая улицы Кирова.
От торговой площади по косогору на северо-восток спускались улочки, занятые дворами посадских людей — мелких чиновников воеводского управления. Их насчитывалось по «Строельной книге» — 38. Эта категория жителей города постоянно росла. Многие из них, не имея земельных наделов, вынуждены были заниматься ремеслом и торговлей. Они обзаводились мастерскими, лавочками, обучали детей своему делу. Поэтому северный склон заполнялся новыми постройками, что положило начало улицам Московской и Володарского (до революции Лекарская), которые на плане 1735 года носят название Спасских.
В первые годы существования посад не имел своей церкви. Его жители вместе со служилыми людьми для отправления обрядов ходили в собор Всемилостивого Спаса. Только в 1683 году на месте, где сейчас находится кинотеатр «Родина», была построена деревянная Никольская церковь. Каменную церковь начали строить вместо сгоревшей («на погорелом месте») в 1727 году, а закончили лишь спустя 11 лет.
Служилые люди города — конные и пешие казаки, а также пушкари — расселились по слободам. Термин «слобода» образовался от слова «свобода». В словаре В. Даля он переводится как «село свободных людей; пригородное селение, подгородный поселок». Его происхождение связано с экономическими льготами, которые представлялись правительством служилым людям, переходившим или переводившимся на новые места. Этим самым создавалась своего рода определенная материальная заинтересованность для добросовестного выполнения положенных обязанностей.
Важнейшими признаками слободы являлись территориальное единство и единство служебных обязанностей. Ранее указывалось, что этот вопрос достаточно глубоко освещен В. Л. Снегиревым. Данная проблема
168
_________________________
нашла также широкое отражение в исследованиях известных советских историков С. К. Богоявленского и П. П. Смирнова (8).
Наряду с командным составом, в который входили сотники, полусотники и десятники, слобода имела мирской совет. Ее жители выбирали себе старосту, следившего за общим порядком и спокойствием в слободе; окладчиков, занимавшихся раскладкой повинностей, падавших на ее население.
В черте города, при его основании, было поселено пять слобод служилых людей и небольшая слобода пушкарей. Им отводились определенные усадебные участки городской земли, на которых возводились дома со всеми примыкающими строениями. Как установил по Саранску И. Д. Воронин, служилые люди получали обычно «земли под двор, под огород и под гумно на 40 сажен длиннику, 10 поперечнику», или, переведя на современный счет, около 18-20 сотых гектара (9).
Давайте мысленно пройдем с юга на север вдоль оси, о которой уже шла речь, и попробуем с известной, конечно, долей приблизительности определить местоположение слобод города.
Справа от улицы Калинина располагалась Стародрагунская слобода. Драгуны — это служилые люди русского войска, обученные и пешему и конному строю. В Пензу их перевели из Шацка и на новом месте поверстали в конные казаки. Однако, несмотря на это, как считает А. Л. Хвощев, они все же сохранили за собой прежнее название, к которому, видимо, привыкли за годы службы в данном роде войск.
Южная граница Стародрагунской слободы проходила в районе нынешней улицы Красная Горка (быв. Ишеева Горка). На юго-востоке и востоке она простиралась по Набережной реки Мойки. На севере ее постройки заканчивались около современной улицы Замойского (в давние времена Пушкарская). Западная граница слободы шла там, где сейчас находится улица Калинина.
Административный центр слободы — Покровская церковь на перекрестке теперешних улиц Калинина и Чкалова.
Деревянная церковь построена, вероятно, почти одновременно с заселением слободы. В 1728 году она отслужила свой срок, почему и последовал указ:
«Велено
169
_________________________
в гор. Пензе вместо ветхой церкви Покрова... построить вновь церковь, во имя тот же престол...».
Построенная церковь в 1738 году «внезапу сгорела». На погорелое место переносят из Спасского монастыря деревянную же церковь. Каменная построена позже. Сейчас начаты работы по консервации наиболее древней части Покровской церкви — ее алтаря и восточного придела.
Стародрагунская слобода на севере граничила со слободкой пушкарей. В ней насчитывалось всего 11 дворов, сбегавших по крутому восточному склону горы к реке Пензе. Близость их к крепости диктовалась служебными обязанностями — быть первыми у пушек в случае опасности нападения.
Левее Стародрагунской слободы от улицы Калинина находилась Пешая слобода. Само название говорит о том, что здесь жили пешие казаки, готовые в любое время в случае тревоги занять оборону на южных подступах к крепости.
Примерные границы слободы: южная — Тамбовская улица, западная — лес, доходивший до отметки нынешней Красной улицы (в документах 1805 года называлась «Верхней улицей, что под березняком»), северная — улица Лермонтова на отрезке между улицами Красной и Калинина.
Центром слободы являлась нынешняя улица Богданова, которая раньше называлась Пешей. На ней при поселении пеших казаков была построена церковь, которая поначалу именовалась Архангельской, а впоследствии— Введенской. Первое упоминание о ней содержится в документе, датируемом 1677 годом. В 1721 году она обветшала и ее построили вновь. Здание каменной церкви, находящееся сейчас между улицами Богданова и Куйбышева, — более позднего времени.
За крепостью, если идти тем же маршрутом с юга на север, располагались, как указывалось выше, торговая площадь и дворы посадских людей, улочками сбегавшими по северо-восточному и северному склону холма до улицы Кураева (быв. Нагорной) — между нынешними улицами Московской и Кирова.
Отсюда начиналась Конная слобода. На западе ее граница шла вдоль улицы Московской, на севере — простиралась до центральной площади города и на востоке — уступом до набережной реки Суры. Но здесь часть территории не была заселена, так как, вероятно, меша-
170
_________________________
ла заболоченность, память о чем сохранилась в бытующем и ныне названии местности — «Козье болото».
Улица Максима Горького раньше именовалась Рождественской — по церкви, которая стояла на юго-восточном углу перекрестка этой улицы с улицей Кирова, там, где теперь стоит здание управления автомобильной дороги Москва — Челябинск. Эта церковь относилась к слободе конных казаков.
На территории Конной слободы находился и первый построенный в городе мост через реку Пензу.
За слободой конных казаков располагались дворы служилых людей Новодрагунской слободы, улочки которой занимали нынешнюю центральную часть города. Очень приблизительные ориентиры ее границ: на юге — по берегу речки Шелаховки, которая протекала по оси современных улиц Пушкина и Славы, на западе — постройки слободы простирались параллельно скверу Белинского, а на севере — улицы Бакунина. На востоке ее граница доходила, видимо, лишь до улицы Урицкой.
Из документов видно, что приходская церковь, построенная на средства служилых людей Новодрагунской слободы, называлась Архангельской. Первое упоминание о ней относится к октябрю 1696 года. В это время давалось разрешение на ее освящение как новопостроенной «по челобитью города Пензы Новодрагунской слободы пятидесятника Кирила Хананина...» (10).
Позже, скорее всего после закрытия Предтеченского монастыря, церковь стала называться Предтеченской. Это передалось и улице (нынешняя улица Бакунина до первых лет Советской власти называлась Предтеченской).
Церковь находилась недалеко от теперешнего Бакунинского моста через Суру (в давние годы здесь существовал «Красненький мост») и была разобрана «за ветхостью» в 1797 году.
На широкой и просторной площади, которую теперь заняли центральный рынок города и здание универмага, построенное в 1962 году на. углу улиц Кирова и Бакунина, с давних времен находился конный и сенной базар. Археолог областного краеведческого музея М. Р. Полесских вел наблюдение за разрезом траншеи, проложенной под теплотрассу, проходящую по улице Бакунина. На почти метровой глубине от поверхности земли залегает значительный слой спрессованного на-
171
_________________________
воза, что свидетельствует о торговой деятельности здесь в далекие от нас времена.
На раздумья наводит и прежнее название параллельной Бакунина улицы Суворова — Старокузнечная. Скорее всего, здесь появились первые кузнецы, обслуживавшие нужды служилого и посадского населения города.
За бывшей Старокузнечной улицей располагалась Черкасская слобода. Границы ее определить несложно. Начиналась она, как уже указывалось, у улицы Суворова, тянулась на север до самой границы города у реки Кашаевки (ул. Огородная), подступая справа к левому берегу Суры, а слева — ограничивалась, по всей вероятности, окончанием улицы Московской и началом улицы Каракозова.
Из «Строельной книги» видно, что старые черкасы Ю. Е. Котранского и черкасы Буд-Зюзина поверстаны в разные виды службы: одни — в конные казаки, другие — в пешие. Судя по отводу земельных наделов, и те и другие получили их в северо-западной части от города, то есть близко к расположению Черкасской слободы.
Складывается такое впечатление, что в данном случае при образовании слободы был сохранен принцип территориального единства, но нарушен служебный признак — в одной слободе жили люди, служившие в различных родах русского войска. Объединяющим ее центром являлась Воскресенская церковь. Позже рядом с ней построили вторую деревянную Архангельскую церковь с отдельно стоящей колокольней. Сохранившееся до наших дней кирпичное здание Воскресенской церкви на берегу реки Суры в развилке железнодорожных путей, отходящих от станции Пенза I, сооружено на месте деревянных в 1793 году.
Вот, пожалуй, все, что можно сказать о городе Пензе, его посаде и слободах, наиболее важных для того периода общественных сооружениях. Это описание составлено на основе изучения «Строельной книги» и ранних документов, многие из которых были в свое время опубликованы В. X. Хохряковым, Г. И. Мешковым, Ф. Ф. Чекалиным, А. Л. Хвощевым и другими краеведами. Важную помощь в разрешении ряда спорных вопросов оказали карты, планы и чертежи города, относящиеся к 1734-1735 годам.
Но картина города была бы недостаточно полной,
172
_________________________
если не сказать немного о монастырях. Они составляли непременную принадлежность практически любого крупного поселения той эпохи.
Из документов известно, что в 1689 году по грамоте царей и великих князей Ивана и Петра Алексеевичей основан в городе Пензе Спасо-Преображенский мужской монастырь. Он находился на восточном склоне горы, на которой располагалась Пензенская крепость, рядом со слободой пушкарей.
В описании города, составленном в 1783 году, спустя почти сто лет со времени основания монастыря, о нем говорится:
«...вокруг его ограда деревянная, в нем две церкви: 1-я о двух этажах, в верхнем — Спаса Преображения господня, в нижнем — Казанский пресвятый богородицы... 2-я на святых воротах Тихвинский пресвятый богородицы каменные, кельи и протчие строения деревянные, при оном сад плодовитой» (11).
Мужской монастырь располагался на уступе под горой, где теперь находится Гоголевский переулок. Здание Преображенской церкви долгие годы занимал Государственный архив Пензенской области, а Тихвинская церковь разобрана в 1794 году. От былого входа в монастырь остался лишь спуск, находящийся около памятника первопоселенцу Пензы и ведущий к домам, расположенным на Гоголевском переулке.
Несколько позже, в 1692 году, построен Троицкий женский монастырь. Из описания 1783 года о нем известно, что «вокруг его ограды деревянная», в нем две каменные церкви, а «кельи и протчие строения деревянные». На одной из монастырских церквей более поздней постройки (на улице Кирова) ведутся реставрационные работы.
Загадочна история Предтечева мужского монастыря, о котором молчат наши краеведческие исследования. А он, судя по некоторым сведениям, почерпнутым из истории другого — Саровского монастыря, возможно, был ровесником Пензы.
В «Материалах для истории города Пензы», составленных В. X. Хохряковым, дважды упоминается этот монастырь. В 1718 году, указывает Владимир Харлампиевич, было дано разрешение на освящение в монастыре новопостроенной Боголюбовской церкви, а в 1724 году — по челобитию игумена Спаса-Преображенского монастыря велено «из Предтечева монастыря старую цер-
173
_________________________
ковь Предтечево разобрать, перевезти на Пензу в Спасский монастырь».
Что же случилось? Оказывается, по велению Петра I Предтечев монастырь «за принадлежностью к расколу и за возмущение монаха сего монастыря Варлаама Левина» был уничтожен.
Время Петра I — время бурных, сложных преобразований в государстве. Они имели, безусловно, прогрессивное значение для развития России, но вызывали протест у отдельных групп и слоев общества, в том числе и духовенства.
Одним из центров антиправительственных настроений духовенства стал Предтечев монастырь. Монах Варлаам Левин, выходец из состоятельной семьи, постригщийся в монастырь, в базарный день с помоста всенародно объявил, что в лице императора Петра I в Россию пришел «антихрист». Монаха схватили и отправили в Петербург. Началось следствие. Варлаама казнили в столице, а его сообщников — в Пензе. На Верхней базарной площади были выставлены насаженные на «колья» головы «бунтовщиков», в том числе и доставленная из Петербурга голова зачинщика и предводителя заговора.
Царский гнев оказался настолько велик, что не только монастырская братия была разогнана по разным местам, но и сам монастырь уничтожен, следы его пропали безвестно.
Во второй книге «Трудов пензенской ученой архивной комиссии», изданной в 1904 году, опубликовано сообщение правителя дел комиссии В. П. Попова. В этой весьма любопытной информации сообщалось о том, что недавно «обнаружили местонахождение бывшего Предтечева монастыря, основанного задолго до основания Пензы...».
Попытки найти его, писал автор, предпринимались и раньше, но все они оканчивались неудачей, ибо «искали монастырь, руководствуясь указаниями о том, что он находился в 7-ми верстах от Пензы, упуская из виду, что при Петре I версты были вдвое длиннее современных». На расстоянии же 14 верст, говорилось далее, найдены следы монастыря, «в виде каменного фундамента, длинного подвала, остатков камей», и они выявлены «за рекою Сурой в Засурском лесничестве верстах в 7-ми от дач Ахуна» (12).
174
_________________________
Было обещано сделать подробное описание и фотографию местности, но дальше не последовало никаких публикаций. Вопрос остался открытым.
III
Из всего сказанного выше видно, что за сравнительно короткое время на пустынном берегу реки Пензы выросла крепость. Вокруг нее образовались различные поселения. И все это делалось ради достижения одной цели —обеспечить экономическое освоение новых земель, создать благоприятные условия для переселявшихся в эти края служилых людей и крестьян, обезопасить их от набегов «воровских воинских людей».
Пенза выполняла роль и административного и оборонительного центра. А это требовало, в свою очередь, создания надежной защиты как города, так и прилегающих к нему поселений. Ведь жители города и пригородов, оставляя на произвол грабителей свои дворы в слободах, свое хозяйство, укрывались за стенами крепости лишь в крайних случаях.
Вполне вероятно, что она, являясь главной цитаделью и сердцем нового поселения, сама по себе не могла решить указанную выше задачу. Необходимо было возвести целую систему оборонительных сооружений сначала вокруг города, а затем на дальних подступах к нему.
Судя по «Строельной книге», слободы города с южной и северной стороны были защищены на первых порах надолбами, а затем, с постройкой черты, мощными валами и засеками. Правда, ко времени ее составления эти валы значились или только на чертежах, или строились. Как бы там ни было, служащие воеводства, занимавшиеся межеванием земли, ясно себе представляли, где и какие необходимо возвести фортификационные сооружения, позволявшие наилучшим образом обеспечить выполнение одной из основных задач — не допустить проникновения неприятельских сил.
Чтобы убедиться в этом, вернемся к тексту «Строельной книги». В описании граней земель конных казаков— шацких переведенцев — есть указание, что два поля
«тем драгунам... на пашню земли отведено от надолб к Саратовской степи, вверх идучи по речке Пензе, по правой стороне»,
а третье поле —
«отведено в отъез-
175
_________________________
де, за рекою Пензою, меж речки Ардыма, а от устья речки Ардыму, вверх идучи, правая сторона, — до рубежа, где быть валу; а пешим казакам с ними ж об рубежи, вверх идучи по речке Пензе, по левую сторону, а от устья речки Ардыму — левая сторона речки Пензы до того ж рубежа, где быть валу».
Есть упоминание о надолбах и в отводе земель пешим казакам, пушкарям, сторожам и воротникам. Так, в «Строельной книге» по этому поводу говорится:
«...а на пашню земли им и на сенные покосы отведено за городом, к Саратовской степи, от надолб»
И
«едучи к городу Пензе от Саратовской степи, к надолбам» (13).
Несложно, видимо, сделать вывод, что с южной, наиболее опасной стороны город и его слободы были защищены на первых порах надолбами, прикрывавшими ближние подступы. Вполне возможно, что по линии надолб при строительстве черты был сооружен вал.
Защищался город и с северной стороны, вероятно, на случай попыток обойти его и напасть с тыла.
Конным казакам — троицким, краснослободским и ломовским переведенцам, драгунам и черкасам, указывалось в «Строельной книге»,
«...на пашню земли им отведено в урочищах, едучи от пензенских надолб подле липяга Шипин-бора, правая сторона к Нижнему городу Ломову, изъедучи липяг Шипин-бор до рубежа, где быть земляному валу; а от липяга Шипин-бора едучи по рубежу через поле к речке Пензятке; и до речки Пензятки правая сторона и перешел речку Пензятку на праве — земля конных казаков; а по другую сторону, едучи от Пензенского города, от проезжие башни, что ездят к Нижнему городу Ломову, до рубеж с пешими черкасы...».
При нарезке наделов пешим казакам — черкасам — в документе говорилось:
«А земля им на пашню и на сенныя покосы отведено от Пензы города, от Ломовские проезжие бышни, и от столба — пряма до поля соборных спаских попов Луки Степанова с товарищи».
Здесь же, в описании граней их земель, есть и такие детали:
«И на низ идучи, по правой стороне речки Пензятке,— до Саранской дороги и до Сурского большого лесу, идучи к городу Пензе, до надолб, до проезжей башни, что по Саранской дороге...» (14).
Таким образом, и с северной стороны город был защищен надолбами, намечалось строительство вала и
176
_________________________
имелись две проезжие башни на дорогах, которые вели: в Нижний Ломов и Саранск. Чтобы не допустить путаницу в географических названиях, следует оговориться, что упоминаемую речку Пензятку нельзя ни в коем случае путать с рекой Пензой, на которой обосновался город. Речь идет о речке, которая и теперь носит это название и впадает в Суру в районе Ухтинки.
Трудно, естественно, не имея чертежей и планов, по которым строился город, его слободы, отводились земли и сооружались оборонительные линии, сделать сейчас их точную привязку к местности. Можно лишь высказать предположение, пользуясь, правда, более поздними планами б некоторыми «материальными» свидетельствами, сохранившимися от тех далеких лет.
Что касается надолб с южной стороны города, то они. были сооружены первоначально на том месте, где позже возникает оборонительный вал. Он брал начало от лесного массива, часть которого составляет теперь Центральный парк культуры и отдыха имени В. Г. Белинского, и проходил далее по краю территории, занятой зоопарком (следы вала здесь хорошо видны до настоящего времени), улице Тамбовской и в районе Красной Горки упирался в берег речки Мойки.
За Мойкой, вероятно в довольно большом лесу, от которого еще не так давно оставались дубовые рощи, почему-то носившие прозаическое название первая, вторая и третья рощи (на плане города 1927 г.), была устроена засека. У жителей города долго сохранялась память об этом: район ЦПКО имени В. Г. Белинского назывался «Верхней засекой» или просто «Засекой», а между Мойкой и Пензой, там, где теперь расположены улицы Отдельная, Металлистов, Токарная и Индустриальная,— «Нижняя засека».
Здесь была отведена земля под самое древнее городское кладбище — Вознесенское. Сюда в 1794 году был перенесен мужской Спасо-Преображенский монастырь, находившийся до этого рядом с Пушкарской слободой напротив восточной стены крепости.
Надолбы, прикрывавшие город с севера, шли, видимо, по правому берегу Кашаевки. На плане 1735 года она отмечена как ручей, а позже стала называться Кашаевкой, а то просто Кашавкой. Речка эта теперь заключена в подземный канал. Но для ориентировки сообщим, что в Суру она впадает около завода «Пенз-
177
_________________________
текстильмаш». И если подниматься от устья к истоку, то ее русло проходит поперек улицы Каракозова около памятного знака, обозначающего место бывшей Московской заставы, к площади, на которой недавно построен автовокзал, отсюда к перекрестку улиц Суворова, Коммунистической, Кулакова и далее параллельно улице Пушкина через территорию центральной детской больницы имени Н. Ф. Филатова. Ее исток — родники в овраге у туристического комплекса «Ласточка», что находится на Западной поляне.
На месте надолб позже был построен вал. Старожилы города, вероятно, помнят, что даже в первые годы после Великой Отечественной войны, пока не развернулось огромное жилищное строительство в районе проспекта Победы, Арбеково и прилегающих к ним кварталов, жители эту часть города, находившуюся за идущей на Москву железной дорогой, называли «Завальной» и на вопрос о месте жительства отвечали: «За валом».
По линии этих надолб стояли и первые проезжие башни. Что касается Саранской, то ее место определить не так сложно: скорее всего, она находилась в районе перекрестка улиц Каракозова и Пролетарской, там, где установлен сложенный из кирпича знак, обозначающий место бывшей Московской заставы.
С проезжей башней на дороге в Нижний Ломов сложнее. Некоторые краеведы склонны отнести к ней главную проезжую башню Пензенской крепости, находившуюся в ее северной стене. Думается, что это явное недоразумение. Она не могла служить ориентиром для определения граней земель, ибо стояла от них на достаточно отдаленном расстоянии. Рядом с башней располагался посад, потом шли Конная и Новодрагунская слободы, а лишь за их границами начинались пахотные земли и сенокосные угодья.
С. П. Петров в книге «Пенза», не ссылаясь на источники, утверждает, что на севере посад и слободы города примыкали к стене,
«начинавшейся от земляного вала, который доходил до русской так называемой Пензятской слободы (ныне село Бессоновка). На этом валу, там, где сейчас соединяются три улицы — М. Горького, Красная и Боевая, — стояла так называемая проезжая башня, «что ездят к нынешнему городу Ломову» (15).
Не будем искать следы вала, который доходил до Бессоновки. Заниматься этим — дело безнадежное, ибо
178
_________________________
ни на одном плане, имеющемся в нашем распоряжении, ни в одном известном нам документе упоминаний о нем не содержится.
Сомнительно и расположение башни на месте перекрестка этих улиц. Башня-то «проезжая», и ездили через нее к Нижнему городу Ломову. Через нее должна проходить дорога, а в этом месте даже при самом пристальном внимании и поиске она не просматривается ни по сохранившимся чертежам, ни по характеру самой местности.
Возвышенность, прилегавшая к этим улицам с запада, поросла густым лесом, который с самого основания города был объявлен «заповедным», так как в нем была устроена засека. По существовавшим в те времена порядкам в засечных заповедных лесах, игравших роль защитника города, не только не могла проходить дорога, но и запрещалось под страхом самого тяжкого наказания жителям появляться в этом лесу, прокладывать тропки, собирать грибы и ягоды, заготовлять дрова и т. п. По лесу рядом с засекой проходила единственная тропинка, которой пользовался конный дозор, охранявший город.
Не могла проходить дорога на Нижний Ломов и у подножия этой занятой лесом возвышенности, так как представляла собой поросшее кустарником болотистое место, образовавшееся за счет пойм пробегавших здесь речек Кашаевки и Шелаховки. На картах XVIII века эта местность обозначена как «скотинный выгон», а на карте 1913 года — «выгонные земли».
С тем чтобы осушить пойму, в конце прошлого века провели здесь мелиоративные работы. В частности, под Пушкинским бульваром была проложена труба, по которой стала стекать Шелаховка, которая брала свое начало из родников, выбивавших из-под горы, где теперь проходит «Тропа здоровья» и установлен символический «самовар».
При этом нелишне помнить одно правило: сколько бы ни застраивали и ни перестраивали центральные части городов, развивавшихся веками, вольно или невольно, но планировщикам и архитекторам приходится принимать во внимание сложившиеся магистральные направления основных улиц. Ведь они представляли иа себя не что иное, как проезжие дороги, вдоль которых постепенно вырастали постройки, образовавшие улицы.
179
_________________________
Их можно спрямить, выровнять ряды домов, заменить фасады, но направления, заданного вековым опытом жизнедеятельности горожан, придерживаться приходится.
Взять хотя бы такой пример. При археологических раскопках древних поселений в районном центре Городище выясняется любопытная картина. Даже в XIII-XIV веках все постройки располагались в определенном порядке. Они обнаруживаются на огородах современных жилых домов. Значит, те улицы, которые и теперь делят часть города на кварталы, являлись дорогами. То же самое можно наблюдать в Керенске (ныне Вадинск), в Верхнем и Нижнем Ломовах.
Характерен в этом отношении и Наровчат, являвшийся одним из старейших городов нашего края. Здесь проведенные археологические раскопки построек, возведенных еще в период ордынского нашествия, также подтверждают в какой-то мере наличие дорог, близких по своему направлению к современным. Следовательно, более детальное изучение дорожной сети, имевшейся на территории области в XVII веке, то есть в период возведения города-крепости Пензы, поможет прояснить многие вопросы, связанные с историей нашего края.
Таким образом, чтобы найти место проезжей башни на Нижний Ломав, надо определить прежде всего направление дороги, у начала которой она находилась.
Эта дорога есть на картах 1734-1735 и 1783-1785 годов. Ее нетрудно установить и по планам города, составленным в 1913 и 1927 годах. Только воспринимается она нашими современниками несколько по-иному, ибо сильно изменился сам ландшафт Пензы, особенно северо-западная и северная часть, где проходила эта дорога на Нижний Ломов.
На основе утвержденного Екатериной II первого плана регулярной застройки города Пензы спрямлялись улицы некоторых слобод и посада (нынешние Володарского, Московская и Кирова), а у подножия холма, по которому они сбегали вниз, возникла Нижняя базарная площадь. В связи с этим дворы конных казаков были разобраны и перенесены на их пахотные земли, где проходила дорога на Мокшан и Нижний Ломов. По ее сторонам были построены дома, образовавшие Конную улицу, которую после революции переименовали в улицу Луначарского.
180
_________________________
На картах 1927 года эта улица начинается на левом берегу Кашаевки, напротив здания вокзала станции Пенза I, и заканчивается у виадука, построенного позже над железнодорожными путями около нынешней больницы Скорой помощи. Здесь начиналась «Большая дорога», превратившаяся теперь в широкий, застроенный современными домами проспект Победы. И все это — следы древней дороги. В «Строельной книге» (ко времени ее составления г. Мокшан еще не был построен) она называется как дорога, которой ездят «к Нижнему городу Ломову».
Несложно, исходя из этого, установить, что проезжая Нижнеломовская башня находилась на правом берегу речки Кашаевки, скорее всего на месте железнодорожных путей у вокзала станции Пенза I.
Таков облик первоначальной Пензы, составленный на основе обрывочных данных, содержащихся в «Строельной книге» и ряде документов и чертежей начала XVIII века
.
181
_________________________
________________________________________
Источник: Мясников Г. В. Город-крепость Пенза. —
2-е изд., доп. и перераб. — Саратов: Приволж. кн. изд-во
(Пенз. отд-ние),1989. — 232 стр. — с. 158-181.
________________________________________