Пожалуйста, оцените Оценка 1 Оценка 2 Оценка 3 Оценка 4 Оценка 5  

 

Г. В. МЯСНИКОВ

ГОРОД-КРЕПОСТЬ ПЕНЗА

 

ЗА ДАЛЬЮ ЛЕТ

В истории недостаточно ограничиться критическим рассмотрением того или иного положения и вы­нести правильное, с точки зрения автора, суж­дение по затронутой проблеме. Для того чтобы такой вывод не носил умозрительный характер, надо подкрепить его достоверными фактами и показать, на какой основе это заключение базируется. Поэтому поиск фактов, составляющих ткань исследования, доволь­но сложен, противоречив и, скажем откровенно, подчас больше приносит огорчений, чем радостей.

В фондах Государственной Публичной исторической библиотеки Москвы удалось познакомиться со «Сборни­ком русского исторического общества», изданном в 1884 году в Санкт-Петербурге. В нем опубликована гра­мота, датируемая сентябрем 1489 года, которая была прислана Ивану III из Мурома князем Федором Хован­ским.

Заинтересовало в этом документе описание пути ногайского посольства:

«...а сказывают, государь, — сообщал Хованский, — Волгу возилися, под Черемшаны... а провожали их полем до Суры, до Папулы, до Морд­вина; а аттоле, государь, сказывают, ехали на князя Ромодана, да на Кирданову мордву, да на Сакони; и нынеча... стоят за рекою против города»(1).

49

_________________________

Мысленно прокладывал эту дорогу степью до района нашего города, стоящего на ее краю, потом на место­положение Саранска, села Ромоданово и далее к Мурому. При этом руководствовался не только современ­ными картами и другими источниками, которые помог­ли бы хоть в какой-то мере определить путь следования ногайского посольства в Московское государство, но также и более ранними данными о почтовых трактах России.

Мы давно привыкли к тому, что автотрасса из Пен­зы на Москву идет почти прямым путем через Мокшан, Нижний Ломов, Шацк, Рязань. Поэтому нам трудно себе представить, какой большой крюк приходилось де­лать путникам, пользовавшимся почтовым трактом, проложенным не по чьей-то прихоти, а применительно к условиям местности, позволявшей в любое время года следовать в первопрестольную на лошадях.

Откроем «Дорожный календарь на 1766 год с опи­санием почтовых станов в Российском государстве» — один из первых подобного рода справочников, изданный в Санкт-Петербурге. На 22 и 23 страницах можно ознакомиться с маршрутом из Саратова на Москву. Не бу­дем перечислять все станы, указанные в справочнике на этом пути, а обратим внимание лишь на те из них, ко­торые интересуют нас, чтобы более детально просле­дить основное направление главного почтового тракта, проходившего через наши края. Здесь читаем: Сара­тов — Петровск — «Умет в степи на столбовой дороге между деревней Вырыпаевом и селом Сливкиным* — село Кондали — село Борисовка — город Пенза — село Озерки** — село Пелетьма — село Танеевка» — город Саранск — город Арзамас — город Муром — город Владимир — Москва.

И этот главный почтовый тракт сохранял свое зна­чение, не меняя направления, долгие годы, вплоть до открытия первых железных дорог.

В. О. Ключевский , успешно закончивший Пензенскую духовную семинарию, решил попробовать свои силы в науке. Будущий выдающийся русский историк в 1861 году отправился в Москву, чтобы поступить в универ­ситет. 

____________________ 

* Правильнее Славкино.
       **Ошибка. Должно быть — Вазерки.

50

_________________________

В послании своим близким родственникам В. О. Клю­чевский уведомлял:

«В Саранск мы приехали на другой день в 3 часа пополудни...»

И здесь же он свидетель­ствовал:

«От... тряски нам-таки досталось... Благодаря муромским пескам и прочим препятствиям мы проехали целую неделю до Владимира — т. е. 500 верст... Желез­ная дорога от Владимира до Москвы тянется на про­странстве 177 верст, и машина в 6 ¹/₂ часов прокатила по нему за 2 рубля 21 копейку...» (2) .

Читателю может показаться, что отступление очень затянулось. Но сделано это сознательно, чтобы он имел представление о многих деталях, которые пригодятся при рассмотрении проблемы возникновения города Пен­зы и места ее строительства.

Как видно из приведенного выше документа 1489 го­да, путь следования ногайского посольства в Москву совпал с современными географическими названиями лишь в одной точке — оно вышло к Мурому, располо­женному на левом берегу реки Оки. Что касается «по­ля», которым «ехали до Суры», то при внимательном изучении топонимики оказалось, что Волгу они пересек­ли недалеко от нынешнего города Ульяновска, где еще недавно, до образования водохранилища, впадала река Черемшаны, а Популово, если судить по «Топонимиче­скому словарю Мордовской АССР», составленному И. К. Инжеватовым, — это село Ичалковского района, расположенное на реке Алатырь (3) .

Не преувеличивая географического фактора, нель­зя вместе с тем не сказать о том, что многие русские города оказывались, как правило, на перекрестке дорог. Не составляет исключения из этого правила и город Пенза.

Уже в первой главе обращалось внимание на особен­ность географического местоположения территории, ко­торую занимает область, — это природная граница леса и степи. Теперь в результате трех столетий деятельности человека сильно изменился природный ландшафт обла­сти: вырублены и исчезли с карты многие дремучие, не­проходимые леса, распаханы ковыльные степи, обмеле­ли реки. Вся территория (может, за исключением угла, образуемого лесными массивами Никольского, Сосновоборского и отчасти Городищенского и Кузнецкого районов) кажется сплошной, занятой полями безлесной рав­ниной.

51

_________________________

Иная картина предстанет перед нами, если мысленно перенесемся на три-четыре столетия назад.

Лес был представлен четырьмя мощными массивами. Большой Сурский лес тянулся по всему правобережью Суры от ее истоков через теперешние Явлейку, Чаадаевку, Городище, Пензу до села Ильмино. Далее он ухо­дил в северо- и северо-восточном направлении в преде­лы нынешней Мордовской АССР и Ульяновской области. Этот лесной массив (если смотреть с юго-восто­ка из степи) как бы составлял правый фланг, ограничи­вавший степной простор на нашей территории.

Левее его, почти в центре области, находился боль­шой Мокшанский лес. Он начинался у верховьев реки Мокшы и, занимая весь ее правый берег, шел к Наровчату и Темникову Мордовской АССР, где заканчивался знаменитыми Саровскими лесами, подступавшими к Арзамасу.

Труднопроходимыми лесными массивами, правда ра­зорванными между собой степными языками, считались леса, раскинувшиеся по правобережью Вороны в ны­нешнем Белинском районе, частью которого является современное Морозовское лесничество, а также большой Вадовский лес, занимавший Вадовские вершины на стыке нынешних Вадинского, Пачелмского и Нижнеломовского районов.

И наконец, левый фланг был четко обозначен сохра­нившими местами свой первозданный вид лесами, рас­положенными в Земетчинском районе от поселка X лет Октября до Морсово. Здесь они простирались по все­му правобережью реки Выши вплоть до впадения ее в Цну и смыкались с известным так называемым Цненским лесом.

Степи, берущие свое начало от просторов Прикаспия и Причерноморья, как бы упирались в указанные выше лесные исполины и, обтекая их, поднимались к северу и северо-западу, открывали доступ к самым от­даленным центрам Русского государства.

Одна из таких степных полос, на которых располо­жены теперь Кондольский, Колышлейский, Малосердобинский и отчасти Лопатинский районы, достигала реки Суры у ее резкого поворота на север в районе Пензы. Далее эта степная полоса проходила между большим Сурским и большим Мокшанским лесами, вдавалась языком в район нынешних городов Мордовской АССР —

52

_________________________

Саранска и Инсара и вела к древнейшим городам — Нижнему Новгороду (Горький), основанному в 1221 го­ду, Владимиру и Москве. По этой степной полосе и был проложен в XVIII веке почтовый тракт, соединявший Саратов и Пензу с Москвой.

Степь, подходя своим простором к Пензе, образовы­вала и другой коридор, который шел водоразделом Вол­ги и Дона по центру территории области (Пензенский, Мокшанский, Каменский районы). Справа от него про­стирался большой Мокшанский лес, а слева — большой Вадовский лес. Здесь он выходил в район Нижнего и Верхнего Ломовов, Наровчата и удалялся в сторону Шацка, Рязани и Москвы.

В эти же места вел еще один из степных языков, который брал свое начало в пределах нынешних Бековского, Тамалинского и Белинского районов. Оставляя слева густые леса, расположенные по реке Вороне, он выходил на просторы теперешних Башмаковского и Земетчинского районов, огибал большой Вадовский лес, а слева ограничивался Цненскими лесами.

Конечно, это только общая картина. О ней следует постоянно помнить, когда речь идет о дорогах, которыми пользовались с давних времен племена и народы, всту­пая между собой в различные формы общения.

На первых порах, если особенно не вникать в дета­ли, невольно складывается мнение, что отряды кочев­ников в погоне за добычей, всякого рода посольства и торговые экспедиции, отправляясь в путь, сами выбира­ли направление движения, ехали целинной степью, ко­выльными просторами, не очень считаясь с особенностями местности, ехали, как говорят, где хотели и как хотели. Но это далеко не так. Чтобы преодолеть боль­шие расстояния, когда в качестве основного средства передвижения применялись лошади, требовались опре­деленные условия.

Исследования далекого прошлого нашего края, в том числе и важнейших дорог, пролегавших по его тер­ритории, отдал много сил и энергии видный ученый-филолог профессор Иван Дмитриевич Воронин (1905-1983). Анализируя исторические события, протекавшие в Пензенской губернии, куда входила значительная часть современной Мордовии, он писал:

«В нашем крае, где нет и не было крупных речных путей, большие гу­жевые тракты имели первостепенное значение. Они с

53

_________________________

древнейших времен связывали мордву с ее соседями, у этих трактов происходили бои с татаро-монгольскими кочевниками, которые, как жители юга, выросшие в степных просторах, не знали леса и страшно боялись его, что заставляло их при набегах держаться открытых полян и безлесных промежутков. Во время становления русского централизованного государства большие гуже­вые пути явились важным фактором экономического развития края. С учетом старинных больших дорог строились и оборонительные сооружения против крым­ских и ногайских татар» (4) .

Изучая особенности местности, по которым пролега­ли крупные, веками складывавшиеся дороги, И. Д. Во­ронин отмечал, что

«большие гужевые тракты того вре­мени проходили по водоразделам рек безлесными про­межутками — коридорами. Для переправ через реки вы­бирались вершины их или же неглубокие места без за­рослей и незаболоченные. В населенных местах через речки устраивались перевозы или же на дно их насти­лался камень-булыжник, и такие места именовались ка­менными бродами» (5) .

Кочевники обходили густые леса, в которых чувст­вовали себя беспомощными, теряли свободу действий. Поэтому местные оседлые жители, чтобы не оказаться под ударами лихих налетчиков, устраивали свои селе­ния вдали от больших дорог, как правило, в лесах. Лю­ди постоянно пользовались здесь их дарами, бортни­чали, всегда имели под руками строительный материал и дрова, заготовляли на зиму сено, разводили скот, а на полянах и вырубках занимались земледелием.

Итак, могучие леса, необозримые степи, которые вклинивались на территорию края мощными языками. По ним с древних времен прокладывались пути передвижения. В связи с этим невольно возникает вопрос: кто же пользовался данными дорогами, могли ли оби­тать в наших краях какие-то народы задолго еще до строительства первых засечных полос и городов? Ответ однозначен — были поселения.

Огромная и кропотливая работа, проведенная архео­логами, свидетельствует о том, что еще в самые ран­ние эпохи по течению Суры, Мокши, их притокам жили люди.

Однако боюсь, что более подробное исследование смены племен, народов, так или иначе имевших отноше-

54

_________________________

ние к нашему краю, может далеко увести от главного — изучения исторической обстановки, в которой возник город-крепость Пенза.

Наиболее любознательных читателей, интересующих­ся деталями далекого прошлого края, следует адресо­вать к замечательным, не потерявшим и до наших дней своего научного значения работам нашего земляка-краеведа Федора Федоровича Чекалина (1844-1894).

Исследователь, оставивший после себя широко изве­стные в нашем краеведении труды: «Саратовское По­волжье с древнейших времен до конца XVII века» (Са­ратов, 1892), «Саратовское Поволжье в XIV веке по картам того времени и археологическим данным», ро­дился в семье приказчика в поместье, которое находи­лось в селе Арчада нынешнего Каменского района. От­купившись от помещика и получив «вольную», отец определил Федора Чекалина в Пензенскую гимназию, по­сле которой он успешно закончил в 1868 году юридиче­ский факультет Московского университета. Семья пере­ехала в село Анненково Кузнецкого уезда, где отец за­нял должность управляющего у местного помещика Галицкого. По окончании университета Ф. Ф. Чекалин ис­полнял должность мирового судьи Кузнецкого уезда, отдавая много сил и времени краеведению. Небольшое поместье Полянки, полученное в качестве приданого, было тем укромным местом, в котором пытливый иссле­дователь вел глубокий поиск, разбираясь в сложном сплетении племен, государственных объединений, имев­ших отношение к Среднему Поволжью.

Ф. Ф. Чекалин был одним из основателей Саратов­ской ученой архивной комиссии (6) . Похоронен в селе Анненково.

Нам же, не забираясь в глубокие дебри истории, ве­роятно, следует внимательно рассмотреть карту населе­ния Восточной Европы в IX-X веках нашей эры. Это позволит с достаточной степенью достоверности опреде­лить, какие народы и племенные объединения обитали на территории не только нашего края, но и по соседст­ву с ним в то далекое время.

Картина предстает довольно пестрая и многокрасоч­ная. На Волге — в районе ее среднего течения — находи­лось государство Волжских Болгар, ниже, на левом бе­регу, обширные пространства занимали половцы и пе­ченеги (последние только до 2-й половины IX века, а с

55

_________________________

конца IX века они уже перекочевали в степи Причерно­морья). Между Доном и нижним течением Волги распо­лагался Хазарский каганат. Выше его, по Волге, Мед­ведице, Хопру, Воронежу и юго-восточной территории нашего края, жили буртасы. Севернее их, в междуречье Суры и Мокши, — мордва. С ними на северо-западе в районе Мурома соседствуют племена мурома и мещера, а к северу мари (черемисы).

Из этого очень беглого перечисления несложно сде­лать вывод, не нарушающий исторической истины, что нашими прямыми предшественниками, населявшими земли края, были буртасы и мордва.

 

 

I

Не вызывает сомнения сам факт, подтверждаемый многими восточными источниками, что в X веке между Волжской Болгарией и землями Хазарского каганата обитали племена буртас. Арабские авторы утверждают, что страна буртас изобиловала лесами, среди деревь­ев чаще всего встречался хелендж (как полагают — бе­реза). Принадлежали они к тюркскому племени, были стройны, довольно дородны и красивы собою. Язык их отличался от языка болгар, хазаров и руссов. Были язычниками, хоронили умерших частью в могилах, частью сжигали. Вели главным образом оседлый образ жизни: строили себе деревянные дома, занимались хле­бопашеством, скотоводством, пчеловодством, имели большие стада разного скота, верблюдов, торговали про­дуктами скотоводства и пчеловодства. Но главным их богатством считались меха пушных зверей, особенно черно-бурых лисиц и куниц, которые умело выделыва­лись. Буртасские меха ценились очень дорого, славились на Востоке уже в VIII веке и охотно покупались там на различных базарах и ярмарках. Политической само­стоятельности буртасы не имели, подчинялись хазарам и обязаны были выставлять по их требованию до деся­ти тысяч войска.

Это короткое повествование о буртасах взято мною из описания А. Л. Хвощева, который много уделил вни­мания заселению края на рубеже 2-го тысячелетия на­шей эры. Он пришел к выводу, что земли, занятые буртасами, охватывали «всю Саратовскую губернию, за исключением ее южной части (Царицынского у.), боль-

56

_________________________

шую часть Симбирской, всю Пензенскую, части Тамбов­ской, Воронежской и Донской области» (7) .

Фактический материал о буртасах недостаточно бо­гат. Из сообщений восточных источников известно, что в 913 году они способствовали разгрому русских дру­жин во время их похода на хазар, а в 943 году, наобо­рот, выступали в качестве союзников русских дружин, которые проникли в районы Предкавказья. В 965-969 годах киевский князь Святослав во время походов на болгар и хазар разгромил буртасов, которые, как сви­детельствуют арабские авторы, «разбежались в разные стороны». Именно с этим связывают появление в степях Причерноморья печенегов, а потом и половцев, до­вершивших опустошение земли буртасов, которые исче­зают надолго со страниц древних документов и даже не упоминаются в числе народов, покоренных татаро-монголами.

В русских источниках буртасы впервые встречаются в памятнике древнерусской письменности «Слово о по­гибели русской земли», датируемое серединой или вто­рой половиной XIII века. В число народов, зависимых от киевских князей до монгольского завоевания, автор «Слова» включает буртасов, упоминая их рядом с мор­двой, черемисами, вотяками (8) . Там сказано:

«От немець до корелы, от корелы до Устьуга, где тамо бяху тоймицы погании, и за Дышючим морем, от моря до болгарь, от болгарь до буртас, от буртас до черемис, от черемис до мордва — то все покорено было... великому князю Всеволоду, отцу его Юрью, деду его Володимеру... бур­тасы, черемисы, вяда и мордва бортничиху на князя ве­ликого Володимера» .

Новое упоминание содержится в документах, относя­щихся к историческому событию в борьбе русского на­рода против золотоордынского ига — Куликовской бит­ве 1380 года. Запись в «Книге степенной царской родо­словия», а также в Воскресенской летописи и Москов­ском летописном своде сообщается:

«Пришел ордынский князь Мамай с единомышленниками своими, и со все­ми прочими князьями ордынскими, и со всеми силами татарскими и половецкими, наняв еще к тому же войска басермен, армян, фрягов, черкасов, и ясов, и бурта­сов» (9) .

Мамай потерпел жестокое поражение, и буртасы снова исчезают из русских документов. Но вдруг, уже

57

_________________________

в 1682 году , опять встречаются в грамоте Федора Ми­хайловича стольнику князю Кугушеву в Кадом, в ко­торой следует указание, чтобы с приездом в этот город Емельяна Засецкого

«ты бы отдал ему новокрещенным, и мордве и буртасам, именные списки и ясачные книги, почему с буртас и мордвы собирают ясак и посопный хлеб и медвяной оброк» (10) .

Таков наиболее существенный, можно сказать стерж­невой, перечень документов, на основе которых возник и до сих пор не снимается с повестки дня так называе­мый «буртасский вопрос».

Не вдаваясь в детали, можно существующие точки зрения свести к двум итоговым утверждениям, которые господствуют во многих исследованиях:

первое — буртасы — это одно из названий мордвы, сохранившей до наших дней и свой язык, и свои национальные особен­ности;

второе — буртасы в ходе исторических потрясе­ний были ассимилированы волжскими болгарами, ут­ратили свои племенные особенности и выступают теперь в качестве татар-мишарей, поселения которых имеются и на нашей территории.

Своеобразную концепцию, отличную от указанных положений, существующих в исторической науке, выдви­нул А. И. Попов. Основываясь на изучении этнических и языковых особенностей, он, с одной стороны, довольно убедительно отвергает гипотезу о тождестве буртасов и мордвы-мокши, а также поддерживает и полностью разделяет точку зрения о том, что буртасы, бесспорно, принадлежат к тюркской группе народностей («...бурта­сы, —как указывается в русских документах XVI-XVII веков, — посопные татаровя»). С другой стороны, не имея достаточных данных, А. И. Попов все же делает неожиданный вывод. В своей монографии он пишет:

«Буртасы в результате всех событий своей истории по­сле X в. оказались... на Северном Кавказе, включившись здесь в конце XIII столетия в Ногайскую орду, объеди­нившую многие тюркские группы. Именно отсюда бур­тасы в составе дружин ногайских князей и мурз попали в Мордовский и Мещерский края как случайные при­шельцы XVI-XVII вв., а не как коренные обитатели этого края. Становится очевидным, что довольно много­численные там географические имена Буртас, Буртасы и т. п. возникли не ранее XVI-XVII столетий...» (11) .  

И далее автор весьма оптимистически утверждает, что

58

_________________________

«буртасский вопрос», таким образом, «можно считать теперь разрешенным во всех деталях до конца».

Но подобный вывод вызывает явное недоумение. Да­же не очень посвященный во все тонкости указанной проблемы исследователь едва ли может согласиться с таким заключением. Это, во-лервых, касается утверж­дения, что буртасы не являются «коренными обитателя­ми этого края» и, во-вторых, что «географические име­на Буртас, Буртасы возникли не ранее XVI-XVII сто­летий...».

Сам автор не отрицает, что в X веке, по сведениям восточных источников, между Волжской Болгарией и Хазарией жили буртасы. Открытия археологов, особен­но двух последних десятилетий, позволяют уточнить или, вернее, подтвердить этот факт.

Долгие годы исследованием материальных свиде­тельств заселения части территории нашего края зани­мался археолог Пензенского областного краеведческо­го музея Михаил Романович Полесских. Без всякого преувеличения можно сказать, что его поиски значи­тельно расширили наши знания о далеком прошлом. В своих публикациях на основе большого фактического материала он дает яркое представление о том, как раз­вивался процесс заселения Верхнего Посурья и Примокшанья в древние и средневековые периоды. Напри­мер, в книге «Древнее население Верхнего Посурья и Примокшанья», которая является, пожалуй, единствен­ным добротным справочником по изучению археологиче­ских памятников, сохранившихся в недрах родной зем­ли, М. Р. Полесских пишет:

«Впервые, а именно в Пен­зенской области, открыты и исследованы археологические памятники XI-XIII веков, которые с полным ос­нованием отнесены к буртасам. Памятники эти пред­ставляют собой городища и селища с красной гончар­ной керамикой, являющейся наиболее общим признаком для них.  

Городища расположены на приовражных мысах, ча­сто в лесу, имеют более или менее мощные укрепления в виде земляных валов и сопутствующих им рвов, отде­ляющих поселок от полевой стороны. Валы имеют один, два, а то и несколько рядов, иногда они опоясывают еще мыс по периметру. Особенно величественны валы Юловского городища на окраине г. Городища. Главный вал здесь высится на 4 м при двадцатиметровом осно-

59

_________________________

вании. Крутые склоны его облицованы слоем серого камня, а площадь городища составляет 106 тысяч кв. м. Другие значительно меньше его. Синоровское городище занимает 14 тысяч кв. м, а Канаевское и того мень­ше— 8 тыс. кв. м. Четырьмя поперечными валами и рвами, да еще круговым валом укреплено городище на Кудеярозом овраге, в лесу и близ пос. Золотаревка Пензенского района. Оно исследовалось нашей экспеди­цией в течение ряда лет...» (12) .

Факт принадлежности Армиевского могильника буртасам нашел полное и безусловное обоснование в ра­ботах таких видных археологов, как А. X. Халиков и С. И. Валиулина. Продолжив археологические раскоп­ки, начатые здесь впервые еще в 1926-1927 годах П. С. Рыковым, а затем в 1960, 1961 и в 1969 годах М. Р. Полесских, ученые из Казанского университета пришли к единому умозаключению:

«...мы можем ут­верждать, что Армиевский курганно-грунтовой могиль­ник был оставлен в IX-X вв. легендарными буртасами, в IX-X вв. детально зафиксированными персидско-арабскими историко- географическими источниками. Ог­ромные размеры могильника, занимавшего, по предва­рительным подсчетам, не менее 1 миллиона кв. м. (1100х1100 м), свидетельствуют, что это, вероятно, бы­ло кладбище всего буртасского союза племен» (13) .  

Думается, что вывод напрашивается сам собой: буртасы — коренные поселенцы нашего края и нет никаких оснований зачислять их в состав случайных пришельцев, поселившихся на наших землях в XVI-XVII веках. Не­сомненно, что под ударами соседних, более могущест­венных племен они меняли место своего обитания, асси­милировались, растворялись в среде других народов. Но мне кажется очень убедительной мысль, которую высказал А. Л. Хвощев, изучая историю буртас: 

«... ис­чезновение целого народа, да еще довольно многочисленного, допустить, не только трудно, но и невозможно» .

Сомнительным также представляется утверждение А. И. Попова о том, что «географические имена Буртас» возникли не ранее XVI-XVII столетий. То, что поселе­ние Большой Буртас (нынешнее село Знаменское) и Малый Буртас Башмаковского района появились в XVII столетии, не только не вызывает возражение, но может быть подтверждено документами об отводе зе­мель. Однако названы они так по реке, на берегах ко-

60

_________________________

торой были основаны. Что же касается гидронима Бур­тас, то тут все значительно сложнее. Известно, что гид­ронимы, как правило, старше топонимов, да и допустить мысль о том, что река могла быть названа группой слу­чайных пришельцев или в связи с их поселением — до­вольно сложно. Документы свидетельствуют, что географическое имя Буртас река носила задолго до воз­можного расселения здесь выходцев из Ногайской ор­ды.

В. X. Хохряков в «Материалах для истории города Пензы» приводит выписку из статейной книги в «Продолжении Древней Российской Вивлиофики», относящу­юся к 1551 году, о пути следования посольства от ногайского князя Юсуфа, сопровождаемого Петром Турге­невым, в которой содержится упоминание реки Буртас: 

«А как они пошли от Юсуф князя, тому полтора меся­ца. И отпустил их Петр Туртенев к Государю на перед себя с Буртаса за день езды до Идовских ворот» (14) .  

Исследуя дороги, пролегавшие по территории Мордо­вии и нашего края, И. Д. Воронин установил, что здесь проходил тракт, соединявший Крым с Казанью и Сред­ним Поволжьем, называемый в старинных документах Крымской дорогой, иногда Большой Посольской, а в некоторых документах и Буртасской. Он пришел к вы­воду, что 

«вероятно, существовала какая-то связь и в названиях речки Буртас (в бывшем Керенском уезде Пензенской губернии) и проходившей там Крымской дороги» (15) .

Все изложенное вольно или невольно, но приводит к мысли о том, что потомков буртас можно и нужно ис­кать среди сравнительно небольшой части националь­ных меньшинств, сохранивших свои корни от далекого прошлого и проживающих в наших селах. В связи с этим полностью присоединяюсь к мнению тех истори­ков и археологов, которые считают, что прямыми на­следниками древнего племени буртас являются не слу­чайные пришельцы, а с давних времен заселяющие край татары-мишари, поселения которых до сих пор сохра­няются на территории области. 

Об этом же писал в одном из писем автору М. Р. По­лесских. Анализируя многолетнюю работу, связанную с археологическими раскопками и поиском ответа на воп­рос о буртасах, он кратко сформулировал свое заклю­чение следующим образом: 

«Процесс ассимиляции при-  

61

_________________________

вел к этническому растворению буртас и формированию нового этноса — народности татар-мишарей Среднего Поволжья и Приуралья» .

А. X. Халиков и С. И. Валиулина также разделили точку зрения тех исследователей,

«которые считают, что буртасы были далекими предками части поволжских татар, так называемых татар-мишарей» (16) .

Если «буртасский вопрос» еще до сих пор живо дебатируется историками, то другая проблема, касаю­щаяся заселения пензенской земли, среди них не вы­зывала и не вызывает сомнения. Речь идет о том, что в роли аборигенов, то есть коренных жителей всего на­шего края, выступала мордва, и прежде всего мордва-мокша.

Есть серьезное исследование, созданное коллективом Научно-исследовательского института языка, литерату­ры, истории и экономики при Совете Министров Мор­довской АССР. Называется этот труд «История Мор­довский АССР», первый том которого вышел в свет в 1979 году. Видимо, нет никакой необходимости переска­зывать указанное исследование, открывать уже откры­тое, а лучше просто глазами краеведа посмотреть на наш край и попробовать отыскать следы древней морд­вы, потомки которой и теперь составляют почти деся­тую часть населения области. При этом, вероятно, не­лишне оговориться, что рассказывать в основном при­дется о мордве-мокше, так как представители другой части мордовской народности — эрзя — переместились на территорию края сравнительно позже, в XVII-XVIII веках.

О том, что издревле наши земли населяла мордва, буквально «кричат» гидронимы и топонимы даже в местах, где и намека нет на присутствие мордовских поселений. В мордовском языке слово «лей» означает речку, ручей, овраг. Мысленно прикиньте, сколько вся­кого рода рек и речек с окончанием на «лей» протека­ет по нашей территории.

Не буду ходить далеко за примерами и делать об­щий обзор. Начну с моей родины и родины моих пред­ков— сел Коповка и Котел Вадинского района. Эти да и все прилегающие села заселены русскими служилыми .людьми еще в XVII веке. Они дали наименования своим селам. Может быть, Коповка потому так назвала, что в ней первоначально обитали те, кто копал ров и строил

62

_________________________

вал, перегораживая дорогу у Вадовских ворот (следы вала сохранились до сих пор, а раньше, встарь, селе­ние называлось Вадовское и находилось у Вадовских ворот Керенской засечной черты). Словом, нет никако­го и намека на мордовские поселения в этом районе. Однако вслушайтесь в название рек, небольших речек,, оврагов, и вы легко поймете, что земля эта с давних времен принадлежала мордве, которая скорее всего под натиском поселенцев отступила в лесные районы, рас­положенные по Ваду, Выше, в Цненские леса. Самая главная река Вад, давшая теперь имя району (до 1929 г. назывался Керенским), по-мордовски означает просто река. Около Коповки протекают две Сидлейки,. Ушлейка, рядом с Котлом Каргалейка и Козлейка, да и сам Керенск был назван по реке Керенке, которую переводят с мордовского как речку, берущую начало из вырубок. Мордвы нет, а гидронимы сплошь мордовские. Может, только наличие среди жителей Коповки семей, имеющих фамилии Мордвинцевы, напоминает, кто-то из представителей этого народа был поверстан на рус­скую службу.

Заметим, кстати, что эти села по-своему уникальны тем, что фамилии жителей сохранили в себе адреса, откуда верстались и были переведены на охрану засечной черты служилые люди. В Коповке: Шачневы (из Шацка), Краснослободцевы, Темниковы, Арзамасцевы, Рязанцевы; в Котле: Тамбовцевы и Суздальцевы.

Итак, по всей области сплошь мордовские гидрони­мы и топонимы: районный центр Колышлей, Шалалейка в Белинском и Нижнеломовском районах, село Кувака (по-мордовски — длинное) в Каменском и том же Нижнеломовском районах и т. п. При этом сознатель­но не привожу названия, связанные с Городищенским, Сосновоборским, Шемышейским и некоторыми другими районами, где и сейчас имеется значительная доля мор­довских сел.

О мордовских древностях много и красноречиво рас­сказывают открытые археологами и исследованные ими городища, тверди, могильники, в которых жила, укры­валась от набегов врагов и хоронила умерших мордва-мокша. 

В «Истории Мордовской АССР» помещена карта ар­хеологических памятников мордвы I — начала II тыся­челетий нашей эры, разбросанных на большом прост-

63

_________________________

ранстве Цненско-Окско-Сурского междуречья. Среди них выделяется локальная группа могильников и горо­дищ Верхнего Посурья. Это Селиксенский, Селикса-Трофимовский и Стапановский могильники на правом берегу Суры, у села Кижеватово; на левом берегу Су­ры в районе Пензы — Кривозеровский, Пензенский и Алферовский; Шемышейский и Армиевокий в Шемышейском районе; Ражкинский, Тезиковский по реке Мокше, Кармалейский и Луговский по реке Вад и в междуречье Вада и Выши — Малоижморский.

Карта содержит далеко не все открытые памятни­ки. Не приходится говорить и о многих городищах, о которых мы знаем, ибо слабость нашей археологической службы не позволяет четко сказать о них что-либо оп­ределенное.

Если свести воедино сведения, которые содержатся в «Истории Мордовской АССР» и книге М. Р. Полес­ских «Древнее население Верхнего Посурья и Примокшанья», то получается довольно любопытная картина пребывания и передвижения на нашей территории пле­мен мордвы-мокши. Следует сразу заметить, что про­исхождение этнонима мокша не установлено. Трудно сказать, по реке Мокше названа часть мордвы, или, наоборот, мордва, безусловно обитавшая по берегам этой реки, дала ей название. Какая-то связь, вероятно, тут существует.

Как установил М. Р. Полесских, могильники, откры­тые в районе нынешних сел Кижеватово (быв. Селикса), Степановка и Трофимовка Бессоновского района, а также Пензенский, датируются III-VIII веками нашей эры. Они представляют собой захоронения, относящие­ся к прамордве, для которой характерен процесс кон­солидации и складывания племенного союза мордвы-мокши во второй половине I тысячелетия.

Можно без большого преувеличения утверждать, что земли, составляющие дальние и ближние окрестности нашего города, явились колыбелью племени мордвы-мокши. Правда, в исторической науке до сего времени нет пока четкого мнения о том, что заставило эту на­родность в более поздний период сменить первоначаль­ные места своего обитания. По тем памятникам, кото­рые открыты и исследованы, археологи считают, что миграция, возможно, началась в результате появления в Верхнем Посурье опасных воинственных тюркских

64

_________________________

племен или по каким-то экономическим причинам. Од­нако факт остается фактом. Во второй половине VIII века мордва-мокша передвинулась из излучин Суры на запад в лесные районы рек Мокши, Вада и Выши. 

В письменных русских источниках мордва появляется в XI веке. «Начальная летопись» отмечает, что в это время платили «дань... Руси: чудь, меря, весь, мурома, черемис, мордва», а в «Слове о погибели русской зем­ли», о которой уже шла речь, утверждается, что к на­чалу XII векамордва бортничала на Владимира Мономаха.

Не исследуя детали, можно лишь указать, что IV-VII века характерны для мордвы в целом как период, когда

«первобытно-общинные отношения... вступают в полосу кризиса. Родовая община превращается в большесемейную, как называл ее К. Маркс, «земледельче­скую общину», а «мордовское общество... достигло той ступени развития общественного строя», которую клас­сики марксизма-ленинизма называли «военной демокра­тией» (17) .

Складывание основ феодальных отношений у морд­вы датируется XI-XIII веками. Именно в это время оформляются ранние государственные объединения, уделы, собственниками которых выступают возглавив­шие их правители — князья. О мордовских князьях встречаются сведения в западноевропейских источниках XIII века. Русские летописи зафиксировали на своих страницах «мордву Пургасову», «Пургасову волость», а также упоминают о мордовском княжестве, во главе которого стоял князь Пуреш. В легендах сохранилась память о вдовой мордовской княгине Нарчатке, кото­рая мужественно билась с татарами и, не одолев их, избегая позорного плена, на коне бросилась в прорубь реки Мокши, оставшись в памяти героиней мордовского народа.

Трогательна по своему содержанию легенда и отра­женная в ней народная мудрость об одном из послед­них князей мордвы-мокши Тюштане (в мордовских ис­точниках — Тютчи), который, возможно, возглавлял ка­кое-то государственное объединение племен, расселив­шихся в бассейнах рек Вада и Выши. Легенда повест­вует о том, что

«это был правитель справедливый, бес­пристрастный и гонитель воров... Когда пришло время ему умереть, он предложил своим подданным вопрос

65

_________________________

умереть ли ему перед глазами их или удалиться от них куда-нибудь живому и там умереть? Народное собрание на это со слезами объявило ему: очевидная смерть твоя будет для нас несравненно прискорбнее неизвестной твоей отлучки. После видимой смерти твоей нам не ос­танется никакого утешения, а если ты уйдешь куда и умрешь там, то мы будем ожидать твоего возвращения. Тюштань послушался народа и ушел неизвестно куда, а на память о себе оставил будто бы свою трубу в ку­старнике у Керенска*. В случае непогоды, когда шу­мел ветер, труба эта издавала звуки, и мордовский на­род, слыша это, с радостью говорил: «Царь наш еще жив» (18) .  

Исследуя события и сопоставляя многие факты того времени, историки Мордовии пришли к выводу, что в начале XIII в. у мордвы были налицо все признаки, соответствующие тому уровню исторического развития, когда племенная этническая общность перерастает в народность. У нее имелась территориальная общность. Земли мордвы простирались от Волги на севере до гра­ницы леса и степи на юге, от Оки и Цны на западе до Суры на востоке. Кровнородственные связи уступают место территориальным (соседским). Возникают ранне­феодальные, своего рода обособленные государствен­ные объединения.

«...Все это наряду с общностью материальной куль­туры и языка дает основание утверждать, что перед монголо-татарским нашествием в основном сложилась мордовская народность на базе интеграции племен, близких по происхождению и языку» (19) .

Трудно, не имея достаточно полных документальных источников, представить себе жизнь нашего края в на­чале XIII века. Несомненно одно, что едва ли она была легкой. Существовавшие в лесах и на опушках се­литьбы мордвы, буртас, а возможно, и починки русских, перемещавшихся в этот край, богатый тучными черно­земами, неисчерпаемыми запасами дичи, зверя в лесах, рыбы в реках и озерах, поддерживали, безусловно, ка­кие-то связи. Эти народы в нелегкой борьбе с природой добывали себе средства существования, разводили скот,

____________________ 

* Легенда относится к XIII-XIV векам, когда Керенск еще не существовал. Упоминание его связано с тем, что легенда запи­сана в XIX веке.

66

_________________________

занимались земледелием, бортничали, были охотниками и рыболовами. Нередко в летнее время их покой нару­шали чужеземцы-кочевники, проникавшие сюда из сте­пей Каспия и Причерноморья. Не стихали феодальные междоусобицы, разгорались неприязненные отношения между племенами и народностями, обитавшими в Цненско-Сурско-Мокшанском регионе. То мордва нападала на рязанские земли, то рязанские князья грабили мор­довские поселения. Все это было, но носило, если можно так сказать, естественный, допустимый в тех историче­ских рамках характер. Настоящая же беда, которой за многие века своего существования не знали племена и народы нашего края, пришла, как черная грозовая ту­ча, с востока. 

 

 

II

В начале XIII века на широких просторах Централь­ной Азии сложилась за счет объединения многих коче­вых племен монгольская военная держава, правитель которой Темучин в 1206 году на курултае (съезде) высокопоставленных сановников и знати был провозгла­шен Чингисханом — императором, повелителем вселен­ной. Характеризуя сущность этого объединения, Ф. Эн­гельс писал:

«Они варвары: грабеж им кажется более легким и даже почетным, чем упорный труд. Война, ко­торую раньше вели только для того, чтобы отомстить за нападение, или для того, чтобы расширить террито­рию, ставшую недостаточной, ведется теперь только ра­ди грабежа, становится постоянным промыслом» (20) .

Впервые русские встретились с кочевыми полчищами в 1223 году на реке Калке и потерпели жестокое пора­жение. 

Еще при жизни, будучи уже в преклонном возрасте, Чингисхан разделил свою империю между сыновьями. Первому из них Джучи досталась обширная и самая удаленная от отцовского юрта территория, простирав­шаяся от Иртыша на востоке и до Кипчацких (половец­ких) степей на западе, до которых «доходили копыта монгольских коней». Однако Джучи вскоре скончался, и во главе этого огромного улуса встал его сын Батый (Бату). 

В 1236 году , собрав несметные силы, Батый напра­вил свои войска на восток. Первый удар приняла на

67

_________________________

себя Волжская Болгария. Несмотря на героическое со­противление, она была полностью разгромлена. 

Зимой 1236/37 года горькая участь постигла разоб­щенные феодальной междоусобицей русские княжества: в декабре пала Рязань, затем Коломна, Москва, а 8 февраля и один из крупных центров русского народа Владимир. Отряды Батыя, рассыпавшись по русской земле, разгромили Переяславль-Залесский, Ростов, Га­лич, Ярославль, многие другие города и селения. Толь­ко на подступах к Новгороду остановилась Батыева конница.

Удары были страшными, беспощадными, невиданны­ми и неслыханными по своей жестокости, изуверству, цинизму. Одно из этих скорбных событий нашло отра­жение в древнейшей летописи. Очевидец и свидетель тех печальных происшествий с болью в сердце писал: 

«...в лето 1237-е Татаровя, разсвирепевшие зело, начаша воевати землю Рязанскую с великой яростью и грады их разбивающе и люди секущие и жгущие... И груди вырезываху, а иных кожу сдираху и в огонь вметаху, а иным иглы за ногти вияху, и поругание черницам и попадьям, княгиням и боярыням, и простым женам и девицам перед матерьми и сестрами творяху...».

Удельные княжества Северо-Восточной Руси оказа­лись под властью Батыя, а в 1240 году пали под ударом его войск южные русские княжества во главе с Киевским. Наступало мрачное время ига, которое, по образ­ному выражению К. Маркса,

«...не только давило, оно оскорбляло и иссушало самую душу народа» .

Не миновала, да и не могла миновать, эта лихая беда и наш край. Перед нападением на русские княже­ства летом 1236 года часть войск Батыя расправлялась в степях с половцами, а шесть «туманов» (в каждом 10000 всадников) напали и к осени 1237 года закончили покорение мордвы и буртас. 

По сообщению историка XIII века Рашид-ад-дина, в зиму с 1236 на 1237 год войска хана Батыя сражались «с мокшей, буртасами и арджанам.и (мордвой-эрзей) и в короткое время завладели ими». 

Немым свидетелем этого нашествия является откры­тое и исследованное М. Р. Полесских Золотаревское городище. Он сообщает: 

«В верхнем горизонте культур­ного слоя оказались многие останки убитых людей, частью в сопровождении оружия, в числе которого

68

_________________________

встречаются наконечники стрел, копий, боевая булава; есть брошенные вещи, вплоть до драгоценностей» (21) .  

Вполне возможно, что некоторые из Батыевых «ту­манов» прямо с земель мордвы перешли в наступление на Рязанское княжество. Но тут возник спорный воп­рос, о котором хотелось бы сказать отдельно.

Никоновская летопись под 1237 годом сообщает:

«В ту зиму пришли из восточных стран на Рязанскую зем­лю, лесом, безбожные татары с царем Батыем. Придя, они сначала остановились станом у Онузы, взяли и со­жгли ее. Оттуда они отправили своих послов... к Рязан­ским князьям, требуя у них десятины от князей и лю­дей, доспехами и конями. Не пустив послов в город, Рязанские князья — Юрий Игоревич и его брат Олег, а также Муромские и Пронские князья выступили против татар к Воронежу. Князья ответили: «Когда нас не бу­дет, то все ваше будет» (22) .  

В связи с этим возникает вопрос: где эта Онуза, как определить ее местонахождение?

Тамбовский краевед И. И. Дубасов в реферате, из­данном еще в 1890 году, писал:

«Русские историки: По­годин, Надеждин и Соловьев отвечали на этот вопрос различно. Под Онузой они разумели или реку Усмань, или один из притоков Суры. Но реки в плен не берутся. Всего вероятнее, Онуза была городом и судя по названию, мещерским или мордовским. Несомненно, она бы­ла построена, как и летопись говорит, на р. Вороне­же» (23) .  

На основе тщательного изучения исследований сво­их предшественников И. И. Дубасов пришел к убеди­тельному выводу о том, что наиболее вероятным и удобным местом для зимней стоянки такой многолюдной армии Батыя могла быть та значительная по своим раз­мерам равнина, где Польный и Лесной Воронежи соединяются в одну реку, в десяти верстах от Козлова (ныне Мичуринск). Здесь кочевники имели возможность свободно раскинуть свои кибитки, добыть топливо в об­ширном и дремучем лесу, отсюда было близко до Ряза­ни, ради захвата которой собирались с силами войска Батыя. Насколько известно, это заключение не вызва­ло возражений у историков, в чем легко убедиться, по­смотрев исторические карты, изданные и в наше время. 

Но удивляет порой какое-то поразительное небре­жение некоторых наших исследователей и краеведов к 

69

_________________________

открытиям, сделанным предшественниками. Как гово­рит пословица, иногда «не заглянув в святцы, бьют в колокола». Вышли «Очерки истории Пензенского края». Что же мы в них находим? Цитирую:

«Как сообщает русская «Повесть о разорении Батыем Рязани», восточ­ные завоеватели в 1236 году перешли Волгу, направи­лись по ЮЖНОЙ окраине обширных присурских лесов, а на реке Узе, притоке Суры, «остановились первым ста­ном». Отсюда они двинулись на Рязань и на своем пу­ти столкнулись с мордвой и буртасами» (24) .

Вот вам и Онуза (Уза), а ссылка делается, к сожалению, не на текст «Повести».

В результате самоотверженной борьбы жителей Ря­зани, Коломны, Владимира и других русских городов, Батый, понеся огромные потери, не нашел сил достичь Новгорода, отказался от похода на южные княжества и отвел весной 1238 года свои истрепанные в боях войска в половецкие степи. Но завоеванные народы не желали мириться с участью рабов — не покорились народы Се­верного Кавказа, не полностью признали власть Ба­тыя половцы, восстали мордва и другие народы По­волжья. Для их подавления Батый направил сильные отряды. В 1239 году они снова грабили и жгли мордов­скую землю, подвергая все уничтожению и опустошению на своем пути. Дважды в течение трех лет прошлись войска Батыя по территории края, оставляя за собой разоренные селения, вытоптанные поля, пепел жилищ и трупы убитых. 

И эти походы, оставшиеся в памяти народной как «черная година», не были последними. В 1281 году на Русь, не минуя и мордовских земель, ходило войско монголо-татар во главе с Кавдичеем, в 1288 году — кня­зем Елортаем. В конце XIII века совершил карательные походы на Северо-Восточную Русь полководец Дюденя. Эта «Дюденева рать», как ее назвали летописцы, разру­шила 14 русских городов, в том числе и Муром (25) .

Горе и страдания, приносимые золотоордынскими ха­нами, запечатлелись в русских былинах. В одной из них говорилось: 

Затучилась туча черная,
Принесла беду неминучую.
Набегали на нас злы татарове,
Разбегался православный люд
В вековые чащобы дремучие...

70

 

_________________________

Мордовские историки, рассказывая об этом времени, подчеркивают, что

«захват мордовских земель повлек за собой резкое уменьшение численности населения. Многие тысячи пали в борьбе с врагами. Из оставшихся в живых часть была истреблена или угнана в рабство. В результате отдельные районы Мордовии на длитель­ное время обезлюдели. Мордва избегала селиться в ме­стах, где часто появлялись отряды золотоордынских ха­нов, и уходили в менее опасный северо-западный край. На обширной территории расселения мордовского народа (приблизительно 90 тыс. кв. км) проживало не более 60-70 тыс. человек» (26) . (Для сравнения заметим, что в настоящее время на этой территории живет около трех миллионов человек.)

Вот тогда-то, в результате опустошительных татаро-монгольских походов и истребления населения, наши степные пространства превратились в «дикое поле ко­выля». А люди из числа тех немногих, кто сумел уце­леть и не стать добычей хищников, стали селиться в дремучих лесах, укрываясь в примитивных землянках, которые отстояли друг от друга на десятки километров. Понадобятся столетия, придется приложить неимовер­ные усилия, пролить немало крови и пота простому лю­ду, чтобы снова заселить степи, обжить леса, взять от природы богатства, которые она копила веками. 

Все это многотрудным бременем ляжет на плечи народа. И он вынесет исторический груз неимоверной тяжести, проявит характер, мужество и мудрость в борьбе с иноземными поработителями, возвысит могу­щество государства. Оно способно будет сплотить все слои населения, чтобы сбросить позорное иго со своих плеч. 

Над покоренными народами Азии и Европы темной тучью нависла власть империи, раскинувшейся на двух материках. Ее столица Хара-Хорин (в русских доку­ментах — Каракорум) расположилась в Центральной Монголии на реке Орхон.

Летом 1965 года мне довелось быть и осматривать развалины этого некогда величественного города. До наших дней сохранились у бывших въездных ворог высеченные из камня черепахи — символ долголетия горо­да и императорской власти. Но история распорядилась по-своему: спустя несколько десятилетий город опустел и превратился в развалины, а многие улусы, составляв-

71

_________________________

шие могущество основанного на грабеже государства, начали свою самостоятельную жизнь.

Улус потомков Джучи — Батыя занял огромную тер­риторию от Иртыша на востоке до Днестра, а по некоторьгм данным, и до Дуная, от Сырдарьи и Амударьи на юге до «страны Мрака», совпадавшей с границей северных русских владений. Его столицей стал город Сарай, расположенный в низовьях Волги.

В свою очередь, эта империя в империи делилась на наместничества (уделы). Ими управляли представите­ли хана Золотой Орды — баскаки. Доходы хана и его вассалов составлялись из собственного кочевого хозяй­ства, податей, которыми облагались покоренные наро­ды, а также за счет военной добычи. Эту «поживу» по­лучали во время периодически организуемых каратель­ных походов против княжеств, городов, входивших в улусы. Примерно с середины XIII века на огромных просторах улуса Батыя началась раздача земель золотоордынской верхушке и высокопоставленной знати.

Земли нашего края стали входить в улус, центром которого был Увек. Его развалины в какой-то мере со­хранились и находятся около нынешнего города Сара­това. Затем большие улусы начали дробиться на менее мелкие. Один из них с центром в городе Мохши (на его месте теперь находится село Наровчат) возник в среднем течении реки Мокши. Сейчас трудно указать точное время, когда это произошло.

Археологи установили, что чеканка монет в городе Мохши началась с 1313 года — при хане Золотой Орды Узбеке. Троицкая летопись под 1361 годом сообщает, что князь ордынский Тогай утвердился «в стране Мор­довской Наручатской» (27). 

Исследованию этого исторического события посвятил интересную книгу В. И. Лебедев «Загадочный город Мохши», изданную в 1958 году. 

«Будучи одним из улусных золотоордынских цент­ров, — указывает автор, — этот город чеканил свою мо­нету. Татарская знать заставила местных и свезенных из разных мест умельцев построить здесь разнообраз­ные кирпичные строения, богатую белокаменную ме­четь, мавзолей, караван-сарай, бани, водопровод. В городе жили плотники, деревообделочники, кузнецы, юве­лиры, оружейники, каменщики, гончары, кожевенники, мастера поделок детских игрушек. Мохшинские купцы  

72

_________________________

поддерживали широкие торговые связи. В города Руси, Поволжья, Средней Азии они сбывали добытые у мест­ного населения «буртасокие меха», зерно, мед, ремес­ленные и ювелирные изделия» (28) .  

Не только мирными делами занят был князь Тогай. В 1365 году он совер­шил грабительский набег на Рязанское княжество, за­хватил Переяславль-Залесский, но был жестоко побит русскими и спасся от плена, укрывшись в городе. 

Можно, нисколько не отступая от исторической прав­ды, утверждать, что первым городом на террито­рии нашего края, как об этом свидетельствуют и документы, и археологические данные, был, несомненно, Наровчат. 

Город просуществовал недолго. Острая междоусоби­ца в правящей верхушке Золотой Орды привела к тому, что из ее рядов выделился грозный властитель Сред­ней Азии Тамерлан (в русских документах — Тимур), который огнем и мечом прошелся по владениям Золо­той Орды, оставляя на своем пути пепелища и трупы убитых. Средневековый историк Шерифаддин Али Иезди сообщает, что в 1395 году Тамерлан, после захвата города Увека, совершенно разрушил город Мошав (Мохши). Трудно сказать, но, может быть, память народная именно об этом событии сохранила пословицу: «Наровчат — одни колышки торчат». 

Город ушел в небытие, стал легендой. Только в 20-е годы нашего века (XX века — прим. penzahroniki) саратовским археологом А. А. Кротковым были начаты раскопки. В результате этого уда­лось установить, что татарские монеты XIV века с надписью Мохши чеканились в Наровчате, о котором име­лись упоминания в письменных источниках. 

После Великой Отечественной войны сотрудниками Института археологии АН СССР раскопки были про­должены, что и позволило в достаточно полной мере представить себе облик города XIV века. Но думается, на этом рано ставить точку. Наровчатская земля, как никакая другая часть нашей территории, хранит еще немало тайн, над расшифровкой которых стоило бы более обстоятельно и комплексно поработать археоло­гам. Не исследована до конца территория самого Наровчата. В 1980 году, когда сооружали памятник воинам-наровчатцам, павшим в годы Великой Отечествен­ной войны, при рытье фундаментов на небольшой глу­бине в самом центре селения обнаружены останки и

73

_________________________

черепа людей, судя по всему не погребенных, а засы­панных землей. Древние могильники, до сих пор не ис­следованные, открыты при строительстве животноводче­ского помещения в селе Азарапино и сооружении ороси­тельной системы в двух километрах западнее села Виляйки. Не велось раскопок на месте городища, распо­ложенного на той самой горе, в которой монахи Сканова монастыря прорыли пещеры, превосходящие по про­тяженности известные пещеры Киево-Печерского мона­стыря в Киеве, и т. д. Тут что ни шаг, то открытие, сви­детельствующее о том, что район Наровчата является одним из наиболее древних мест обитания человека на территории нашего края.

Если Золотую Орду, о чем говорилось выше, разди­рали междоусобицы, то им противостоял иной процесс в русских княжествах, попавших под жестокое иго, — процесс объединения, консолидации сил, способных ударить по иноземцам и освободиться от их господст­ва. Естественно, что решающее значение имел более высокий уровень развития производительных сил и про­изводственных отношений в русских княжествах, всту­пивших на путь объединения своих земель в единое русское государство. Ф. Энгельс отмечал, что на восто­ке Европы в России «покорение удельных князей шло рука об руку с освобождением от татарского ига и окончательно было закреплено Иваном III»(29).

Инициатором объединения сил стало Московское удельное княжество, а центром — Москва. Процесс дли­тельный, мучительный, полный феодальных неурядиц во взаимоотношениях, которые нередко подогревались и открыто поощрялись со стороны золотоордынских пра­вителей. И все же он завершился тем, что уже в княжение Ивана Калиты и его старшего сына Симеона Гордого Москва стала признанным политическим цент­ром русских земель. 

Это не могло не насторожить власть имущих в Зо­лотой Орде. Они хорошо понимали, что усиление Мос­ковского княжества грозит самим основам ханского владычества, их грабительской политике. 

В начале 70-х годов XIV века распадавшиеся в ре­зультате междоусобиц части Золотой Орды удалось объединить одному из темников — Мамаю. Но его по­пытка «наказать» Москву за поддержку Нижегородско­го княжества потерпела неудачу — войска Мамая, вы- 

74

_________________________

ступившие в 1378 году против Москвы, были разбиты на притоке Оки реке Боже русскими войсками.

На протяжении последующих двух лет Мамай ли­хорадочно готовился к решающей битве. Он сконцент­рировал под своим командованием не только все воин­ские силы, которыми еще располагала Золотая Орда, но и привлек отряды наемников. Мамай направил в Москву требование о выплате дани в том размере, в котором поступала он в годы расцвета Золотой Орды.

Великий князь московский и владимирский Дмитрий Иванович сумел к этому времени создать 150-тысячную армию. Он возглавил вооруженную борьбу русского народа с монголо-татарскими полчищами.

8 сентября 1380 года при впадении реки Непрядвы в Дон на знаменитом теперь Куликовом поле встрети­лись противоборствующие стороны, которые вступили в генеральное сражение, решившее участь родной земли. Мужество русских воинов, талант полководцев во главе с Дмитрием, получившим после битвы имя Донского, обеспечили разгром полчищ Мамая и его позорное бег­ство. В этом многочасовом кровопролитном бою обе стороны потеряли только убитыми около 200 тысяч че­ловек.

Профессор К. В. Базилевич писал:

«Великое истори­ческое значение Куликовской битвы заключалось в том, что одержанная в ней победа над злейшим врагом была делом всего русского народа, выступавшего под гла­венством. Москвы. Эта лобеда еще больше подняла значение Москвы как общерусского центра объединения, без которого нельзя было окончательно свергнуть нена­вистное иго Золотой Орды. Куликовская битва показа­ла, что русский народ накопил достаточно сил, чтобы освободить себя от порабощения иноземной властью» (30) .

Добавим, что речь шла не только об освобождении от ига поработителей русского народа, но и других наро­дов, в том числе мордовского народа, испытавшего на себе гнет иноземных пришельцев.

Совсем не случайно 8 сентября 1980 года в день 600-летия Куликовской битвы в Пензе был открыт па­мятник «Первопоселенцу города», ставший эмблемой его прошлого. Это дань уважения простым русским лю­дям, проявившим мужество и храбрость на поле Кули­ковом. Им мы обязаны тем, что живем, работаем на землях, освобожденных в древние времена от чужезем-

75

_________________________

кого ига. С ними мы связаны далеким, но кровным и духовным родством.

Правда, Русскому государству потребовалось еще сто лет упорной борьбы за свою полную самостоятельность. В 1476 году хан Ахмат, стараясь упрочить свою власть над русскими землями, направил посольство к Ивану III. Оно потребовало уплаты дани и в дальнейшем не­уклонного исполнения этих обязательств. Однако вели­кий московский князь отклонил данные претензии. Ахмат-хан собрал большое войско и в 1480 году начал поход на Русь с целью восстановить ее зависимость от Золотой Орды.

Иван III , несмотря на разногласия со своими братья­ми — удельными князьями Андреем Большим и Бори­сом, приложил немало усилий, чтобы организовать до­стойный отпор неприятелю. 8-12 октября русские вои­ны отбили его попытку переправиться через реку Угру недалеко от Калуги. Надеясь выиграть в сложившейся обстановке хотя бы несколько дней, Иван III вступил в переговоры с Ахмат-ханом и одновременно стремился убедить своих братьев в том, что их долг — встать в ря­ды защитников родины. 20 октября они вместе с дру­жинами пришли на поле брани. В итоге наступил тот исторический момент, когда войска Ахмат-хана не осме­лились вступить в сражение и во второй половине но­ября отступили. Сам он в 1481 году был убит в ни­зовьях Волги, а земля русская навсегда освободилась от ига Золотой Орды.

К. Маркс , высоко оценивая разностороннюю дея­тельность Ивана III, писал, что изумленная Европа, ко­торая в начале его княжества едва подозревала о существовании Московии, стиснутой между татарами и литовцами, была поражена внезапным появлением на ее восточных границах огромного государства.

Что касается судеб мордовского народа, то он вна­чале не попал под непосредственное управление золотоордынских баскаков. Мордовские князья выступали вассалами хана, получив вотчины и право сбора нало­гов с населения, участвуя в некоторых походах татаро-монгольского войска. Выделение верхушки феодалов привело к тому, что мордовские земли по Мокше и Цне начали раздаваться представителям золотоордынской феодальной знати. Процесс захвата земель особенно активно шел в XIV веке, чему не в малой степени спо-

76

_________________________

собствовало образованию улусного центра сначала в Увеке, а затем и в Наровчате, расположенном среди мордовских земель.

По части территории нашего края проходила граница Рязанского княжества. О столкновении с ним хана Наручадской орды Тогая в 1365 году уже упоминалось выше. Интересна также грамота митрополита всея Руси Алексея, написанная в 1360 году. Стремясь пре­кратить спор между епископом Сарайским, представ­лявшим в ставке хана интересы русского православия, и епископом Рязанским, он, обозначая пределы их епархий, называет караулы, которые стоят «по Вороне, возле Хопор до Дону...». Эти караулы, как явствует из грамоты Алексея, оберегали русские места от кочевни­ков, приходивших из-за Волги и проникавших в Цненско-Окское междуречье:

«...перешед р. Волгу, а Дону реки не дошод, промеж Хопра и Суры, через реки Лес­ной и Польный Воронеж на Ряские и на Рязанские и на Шацкие места, которою сакмою и Батый в войну на Русь шел» (31) .

Некоторые исследователи считают, что в период су­ществования Наручадской орды ее граница с Рязан­ским княжеством проходила по Ваду. Именно к этому времени они относят сооружение сохранившихся до на­ших дней городищ с земляными валами, расположен­ными по правому берегу реки, начиная от одного из ее истоков у села Котел и заканчивая городком у села Сергиево-Поливаново. 

Освобождение от золотоордынского ига имело важ­ное значение для судьбы нашего края. Мордовский на­род в 1985 году торжественно отметил 500-летие со вре­мени добровольного вхождения в состав Русского го­сударства.

Иван III (княжение 1462-1505 гг.) , приняв титул «Государя всей Руси», называл мордовские земли своей «отчиной» и в духовном завещании писал: 

«А все ме­щерские бортники и мордва со всеми доходы мои суть по старине... и всю мещеру, с волостьми и селы и со всем, что к ней потягло и князей мордовских с их от­чинами сыну моему даю» (32).

Процесс объединения русского народа в единое го­сударство завершился при сыне Ивана III Василии III (княжение 1505-1533 гг.).

В 1514 году присоединен Смоленск, а в 1521-м — со-

77

_________________________

хранившее до этого времени остатки политической са­мостоятельности Рязанское княжество. Недаром мос­ковский летописец называл Василия III«последним со­бирателем» земли русской. Границей русского государ­ства на востоке стала река Сура. Как бы утверждая свое право на эти земли, русское правительство возвело в 1523 году при впадении Суры в Волгу город-крепость Васильгород (нынешний Васильсурск).

В результате распада Золотой Орды образовались Казанское, Астраханское, Крымское и другие ханства. Лишившись былого могущества, они, однако, как и пре­жде, видели основной источник своего обогащения в грабежах и разбоях, которые чинили на соседних с ни­ми землях. Потребовалось еще какое-то время для окон­чательного укрепления юго-восточных границ Русского централизованного государства.

Уже в середине XVI века произошли знаменательные исторические события, которые характеризовались круп­ными внешнеполитическими успехами. Важнейшими из них были ликвидация Казанского ханства и присоеди­нение к Русскому государству Среднего и Нижнего По­волжья. С падением в октябре 1552 года под ударами многочисленного войска, возглавляемого Иваном IV, Казанского ханства все Среднее Поволжье с его много­численным населением (татары, мордва, чуваши, удмур­ты, мари) вошло в состав Русского -государства.

Этот успех решил и судьбу другого осколка бывшей Золотой Орды — Астраханского ханства. В 1556 году Астрахань заняли русские войска, а принадлежавшие астраханским ханам земли Нижнего Поволжья были присоединены к России. Признали свою вассальную зависимость от русского царя владетели Ногайской ор­ды, кочевавшей между нижним течением Волги и рекой Урал, соседняя с ними Башкирия, ранее принадлежав­шая казанским и ногайским ханам. 

Новая территория требовала и новых забот по ее ох­ране и созданию надежных предпосылок для экономи­ческого освоения земель, ставших составной частью Русского государства. Необходимость охраны диктова­лась и внешнеполитической обстановкой, которая ха­рактеризовалась резкими изменениями взаимоотноше­ний с рядом европейских государств.

Успешно решив «восточный вопрос», Иван IVначал борьбу за выход России к Балтийскому морю. 

78

_________________________

В январе 1558 года русские войска выступили против Ливонии. На первом этапе война шла успешно, и в 1561 году Ливония, как государство немецких рыцарей, перестала существовать. Одержаны были и другие важные победы. Но в конце 60-х годов обстановка сло­жилась не в пользу России. И одна из причин этого — переход Турции и Крымского ханства, занимавших до этого выжидательную политику, на сторону Речи Посполитой — единого польско-литовского государства, об­разовавшегося в результате Люблинской унии от 28 ию­ня 1569 года.

Крымские татары совершают серию серьезных воен­ных набегов на русские земли. Крупнейшим из них был поход 1571 года под руководством хана Девлет-Гирея, отряды которого прорвались к Москве и сожгли ее всю, кроме Кремля.

Нападение крымцев на русские земли и заставило Ивана IV заняться совершенствованием сторожевой службы на юго-востоке страны, сложившейся сразу же после присоединения Казани и Астрахани к Русскому государству.

Иван IVв январе 1571 года поручил князю М. И. Во­ротынскому «ведати и поустроити станицы и сторожи», «доискатись станичных прежних списков», собрать в Москву станичных голов и станичных вожей, «которые преж сего езживали лет за десять или за пятнадцать» (33).

16 февраля 1571 года состоялся «Приговор» с уча­стием детей боярских, станичных голов и станичников об организации станичной и сторожевой службы на юго-восточных окраинах государства.

Судя по документам, о которых идет речь, стороже­вая служба состояла из трех частей:

1) сторож, разъ­езжавших по определенным участкам местности, ведя постоянное наблюдение за степными дорогами, по кото­рым нападали неприятельские отряды; 

2) станиц, вы­езжавших в поле и выжигавших степь на направлениях основных дорог; и

3) станиц, высылавшихся далеко в степь, чтобы своевременно «проведать» и предупредить русские города и селения о начинавшемся походе «не­приятельских людей».

Не будем анализировать все пункты «Приговора». Остановимся лишь на «Мещерских сторожах», которые имеют непосредственное отношение к защите и охране территории, занимаемой теперь нашей областью.

79

_________________________

Не вдаваясь в подробности, можно сказать, что на нашей территории одна из мещерских сторож стояла у впадения реки Шукши в Суру (район нынешнего с. Лунино) и разъезжала по левому высокому берегу Шук­ши до нынешнего Мокшана, постоянно наблюдая за тем участком степи, который проходил между левым берегом Суры и большим Мокшанским лесом. Другая сторожа — на речке Ломовой при впадении в нее реч­ки Шуструй (между нынешним Нижним и Верхним Ломовами) — разъезжала до большого Мокшанского леса и наблюдала за участком степи, по которому про­ходила Ногайская дорога. Третья сторожа — в верховь­ях реки Вада (где-то между селами Коповкой и Вадинском) — разъезжала до Ломовской сторожи, наблюдая за Вадовской и Идовской дорогами, справа и слева об­ходившими занятые разнообразным лесом Вадовские вершины.

Сторожи были немногочисленными: в каждую из них входило шесть-двенадцать конников, посменно выставляемые гарнизонами близлежащих городов Кадома, Темникова и Алатыря. В связи с организацией разъездной сторожевой службы на территории, входив­шей теперь в состав нашей области, у некоторых крае­ведов не раз появлялся соблазн поставить вопрос: а не мог ли на месте одной из сторож еще в те времена воз­никнуть острог как место отдыха, смены, хранения про­вианта для несущих караульную службу конных воинов, положивший начало городу Пензе?

Если основываться не на домыслах, а руководство­ваться документами и правильной оценкой обстановки, складывавшейся в этом районе, то и на такую попытку приходится отвечать отрицательно. Дело, во-первых, в том, что линия постоянного разъезда сторож проходила севернее и западнее места, где была основана Пенза, и, во-вторых, это коренным образом противоречило ус­таву сторожевой службы «Боярского приговора», кото­рый требовал:

«Стояти сторожам на сторожах с конь не сседая. А станов им не делати, а огни класть не в одном месте. Коли кашу сварити, и тогды огня в одном месте не класти дважды. А в коем месте кто полднивал, и в том месте не ночевать, а где кто ночевал, и в том месте не полднивати».

Требование самим быть осторожными и вместе с тем постоянно наблюдать за степными просторами, по

80

_________________________

которым могли проходить отряды нападающих, не было случайным.

Документы свидетельствуют, что вражеские набеги в то время совершались почти ежегодно. Так, в 1607 го­ду ногайцы прорвались к Алатырю и разграбили мордов­ские деревни. Спустя пять лет «крымские и ногайские люди» снова появились здесь, а также и в Шацком уезде, где «людей побивали и в полон... всяких муж­ского и женского полу и младенцев имали, и селы и дерев­ни многие логибли и до конца разорили». В 1627 году отряды кочевников дошли до Темникова и «учинили страшное разорение и опустошение». В 1635 году ногай­цы опять проникли в мордовские земли, где «алатырские и понизовые места повоевали», в плен увели мно­гих. «А продают де (татары) полон, — доносили мос­ковские посланники Г. Зловидов и Г. Углев, — в Азове, добрый по пять золотых человек» (34) .

По мере освоения и заселения новых земель русское правительство стремилось обеспечить их безопасность. На наиболее угрожаемых участках, где проходили степ­ные дороги, возводились новые города-крепости.

В западной части нашей территории на участках, за которыми по «Боярскому приговору» 1571 года вели наблюдения мещерские сторожи, в 1636 году построены города-крепости Керенск (Вадинск), Верхний и Ниж­ний Ломовы, а затем сооружены оборонительные валы и засеки. Они являлись прочным заслоном на путях вторжения вражеских сил и свидетельствовали о реши­тельном вызове отрядам кочевников.

В частности, после устройства оборонительных со­оружений по линии Шацк-Алатырь Иван Грозный в 1578 году через своих послов просил передать ногай­ским ханам о том, что эта «черта» построена с целью усиления данного края и чтобы они «не ходили мордов­скою землею». 

Но чтобы такой вызов был оправдан, каждый город должен иметь достаточную мощь крепостных стен и оборонительных сооружений, необходимое количество оружия и боеприпасов, располагать военным гарнизо­ном, способным отразить нападение вражеских отрядов, исчислявшихся порой не одной тысячей человек.

И наконец, он не мог существовать самостоятельно, не включенным во взаимосвязанную систему подобных городов-крепостей, которые при возникновении критиче-

81

_________________________

ских обстоятельств обязаны были приходить друг другу на помощь и выручку.

Нельзя не считаться также и с тем, что строительст­во города-крепости требовало больших затрат материа­лов и труда людей, копавших рвы, возводивших крепо­стные стены и башни, сооружавших надолбы и тарасы. Известно, что на строительство средней крепости надо было заготовить свыше 30 тысяч хороших толстомер­ных бревен.

Бросать все это на волю случая, не иметь известной гарантии, что при вражеском нападении такая крепость и ее гарнизон сумеют защитить себя значило проявлять элементарное безрассудство. Именно к такому выводу приходишь, изучая практику строительства городов по дошедшим до нас подлинным документам той эпохи.

Сохранился указ царя Михаила Федоровича от 5сен­тября 1635 года о строительстве города Козлова (ны­нешний Мичуринск) в местах, близких к нам (35) , о кото­ром уже говорилось выше.

Нет возможности, да и необходимости, полностью пе­ресказывать этот указ. Отметим лишь те его части, ко­торые могут пригодиться при рассмотрении документов, связанных со строительством Пензы.

Указ сообщает, что «лета 7144 сентября в 5 день» царь Михаил Федорович «велел воеводам Ивану Биркину и Михаилу Спешневу для своего государства и земского дела ехать на поле», ибо стало известно, что «степью меж Воронежских и Цненских верхов, мимо Урлапова городища проходят в Русь войною Крымские и Ногайские люди... и православных крестьян побива­ют и в полон емлют, и назад отходят тою же степью...». 

Воеводам указано «для береженья от татарские вой­ны... на Урлапове городище, или где пригоже, им... по­ставить город». Для «городского строения и для бережения от воинских людей» указал быть с ними людям из Переяславля Рязанского, Михайлова, Пронска, Ряжска, Сапожка, Воронежа, Лебедяни, Ельца, Шацка.

Тем ратным людям «быть с пищалями, да у них же велено быть по рогатине да по топору, да по лошади с телегами, да им же велено дать в городах воеводам по фунту зелья и по фунту свинца из государевой казны».

Всего на строительство города и его охрану назна­чалось стрельцов, казаков, детей боярских и прочих служилых людей около 600 человек.

«А быти с тех горо-

82

_________________________

дов ратным людям у городового дела и для береженья от воинских людей, опричь проезду, по шти недель».

Говоря нынешними словами, срок их «командировки» составлял всего шесть недель. 

Прибыв на Урлапово городище, воеводы должны были «досмотрети, где пригоже для береженья от при­ходу воинских людей быть городу на Урлапове ли горо­дище или инде по их досмотру...». 

«А на том месте, где по их рассмотрению городу быть, изготовя лес, прося у Бога милости и у Пречистыя Богородицы помощи... город обложить и велети город рубити...». Наряду со строительством крепости надлежало в городе устроить «зелейную (пороховую) казну погреб дубовый и колодези покопати и тайники поделати, чтоб в приход воинских людей в городе однолично осадным людям без воды не быть». 

Отметим пока для памяти место в указе, которое, с моей точки зрения, может пролить свет на обстоятель­ства возникновения Черкасского острога, вошедшего после построения города в его состав в качестве одной из слобод. Указ требовал 

«А покаместа город делают, и им по та места околе себя и ратных людей крепости поделать, какие пригоже, чтоб им по приходу воинских людей были бесстрашным». 

Особая забота проявлялась о церковном строитель­стве. Воеводам поручалось «устроить в новом городе храм во имя Покрова Пресвятые Богородицы». 

Хочется обратить внимание на одну деталь, которая может пригодиться при рассмотрении вопроса о време­ни основания Пензы, — день начала строительства го­рода Козлова и закладки храма совпадал с праздником Покрова Богородицы, который приходился на 1 октяб­ря. Говоря иными словами, этот день после сооружения и освящения церкви должен стать престольным празд­ником жителей нового города. 

Заранее царским указом определялось и «штатное расписание» служителей церкви: 

«А в церкви в новой город призвати дву попов да дьякона, да дьячка, да по­номаря и просвирницу...». 

При этом требовалось, чтобы воеводы, 

«как к новой церкви попов призовут... о том отписать к государю. И государь... о церковном строе­нии и попам о ружном жалование велит указ учи­нить...». 

Поражают и сроки строительства города, которые

83

_________________________

определялись указом царя. Несмотря на то что указ издан 5 сентября, в нем содержится строгое требование: со строительством города не медлить, закончить его той же осенью.

«А промышлять им Ивану и Михаилу горо­довым строеньем с великим радением и поспешеньем, чтобы... город забрать и всякими крепостьми город укрепить однолично нынешней осенью вскоре».

И это понятно: город строили на направлении по­стоянных набегов вражеских воинских людей, и любое промедление, любая оплошность с охраной и защитой могли привести к уничтожению материальных ценностей и пустой трате труда большого отряда строителей. 

Именно поэтому в царском указе рядом с требова­нием вести строительство «с великим радением и поспешаньем» предусматривались меры охраны нового горо­да, подступов к нему, чтоб «воинские люди к новому городу и к иным украйным городам безвестно не при­шли и дурна какова не учинили».

Воеводам вменялось в обязанность не только по­строить город, но и создать костяк служилых людей, который взял бы на свои плечи тяжелую и опасную но­шу: быть воинским гарнизоном города, вести жизнь, полную тревог и лишений, жить в постоянной опасности вражеских набегов, иметь сноровку и мужество отра­жать их и вместе с тем вести сельское хозяйство, обес­печивать себя и свою семью средствами для существо­вания. Говоря иными словами, в одной руке держать оружие, в другой — соху.

Указ предписывал для службы в новом городе на­брать «казаков конных 300 человек, стрельцов пеших 200 человек, а прибрати их изо всяких из вольных и из охочих людей, а земли за ними... учинити подгородные и отъезжие...».

Воеводы Иван Биркин и Михаил Спешнев выполни­ли царский указ — город начали строить в октябре и той же осенью закончили. А объем строительства нема­лый: крепость состояла из четырехугольной ограды с 15 башнями, срубленными из дубового и соснового ле­са. Внутри крепости располагались воеводческий двор, церковь, людская изба, конюшня, погреб для зелья, ам­бар для всякой государственной казны, житный двор и другие помещения.

Город Козлов возводился одновременно с Верхним и Нижним Ломовами, Керенском и другими крепостями.

84

_________________________

Они сыграли важную роль в защите многих населен­ных пунктов от татар, о чем свидетельствуют сохранив­шиеся документы. Например, в одном из них сообща­лось:

«В нынешнем во 145 (1637) году к Козлову и Тамбову приходили воинские люди и не по одиножды, и для войны, всякого крестьянского разоренья, хотели пройтить в Ряские и в Резанские, и в Шацкие места. И из Тамбова и из Козлова воеводы... татар на войну не пропустили и поиск над татары учинили, татар побили и языки поймали, и теми новыми городами и крепост­ными и в Ряских, и Резанских, и в Шацких во всех ме­стах православные крестьяне жили в покое, безо вся­кого страхования» (36) 

Однако набеги крымских татар участились в северо­восточном направлении от построенных городов-крепо­стей. Чтобы усилить оборону этих участков, в 1641 го­ду возникают города-крепости Саранск, Атемар и дру­гие. Но и они не всегда могли сдерживать вторжение сюда крымских татар и ногайцев. Так, уже в начале мая 1643 года их орды просочились в район Темникова, где разграбили мордовские, русские и татарские се­ления Паеву, Паевку, Старую Потьму, Адашеву, По­лянки, а также ряд других и с большим «полоном» отошли к реке Медведице. Здесь они стали станом, пле­ненных заковали в колоды, некоторых «жгли камышом» и убивали. 

В 1645 году трехтысячный отряд крымских татар опять проник в пределы пензенского края. Они разори­ли многие деревни, перебили людей, а еще больше уве­ли в плен.

Весной следующего года двухтысячный отряд татар снова ворвался в Посурье, где пленил 300 человек, и скрылся в степи (37).

В книге А. Л. Хвощева «Очерки по истории Пен­зенского края» весьма обстоятельно рассказано о даль­нейших мерах правительства по укреплению охраны Посурья и Примокшанья. В 1645 году царь подписал указ, в котором говорилось:

«По черте устроить приба­вочные городы и населить большим многолюдством, и земляной вал устроить больше прежнего... также на­долбы большие и стоялые острожки частые и лесные за­валы и иныя многия крепости, какие доведется». 

Вскоре развернулись работы по укреплению оборо­нительной черты. Для исполнения царского указа были 

85

_________________________

привлечены крестьяне многих сел и деревень. А. Л. Хвощев приводит документ за 1646 год. В нем сказано о том, что «с каждого пяти дворов по человеку крепили город Керенский, вал валили и рвы копали, всякие степные крепости делали с весны до зимы». 

Остатки вала этой оборонительной черты можно ви­деть и в наши дни у сел Большая Лука, Ягановка, Коповка, Скуратово. В лесу между Вадинском и Кармалейкой вал сохранился почти в первоначальном виде. Наибольший интерес представляет участок от Нижнего Ломова до Прянзерского пенькозавода. Здесь уцелели «городки», примыкающие к валу, пятиугольные пло­щадки, обнесенные валом и рвом (38). 

Далее черта тянулась на Инсар, Потиж, Шешкеево, Саранск, Атемар, Сурский острог, Корсун, Тагай, Юшанск, Симбирск. Если посмотреть на карту и про­вести линию от Белгородской черты, о которой гово­рилось выше, и продолжавшие ее Керенск, Верхний и Нижний Ломовы, Инсар и другие только что указанные крепости и остроги, то легко заметить, что она как бы ломаной полуокружностью опоясывала район, где впа­дала река Пенза в Суру. 

Однако пространство между Доном и Волгой практи­чески оставалось открытым. По-лрежнему Дикое поле простиралось от Северного Донца к среднему течению Дона, шло вдоль Хопра, Медведицы, их притоков и вклинивалось почти в центр образующей городами-крепостями полуокружности. Именно здесь пролегали шляхи, тянувшиеся в Посурье и Примокшанье, а также к истокам реки Цны. Чтобы закрыть доступ в эти края, обеспечить необходимые условия для освоения земель, надо было создать дополнительную защитную линию с рядом крепостей, военных поселений и слобод.

 

86

_________________________

________________________________________

Источник:  Мясников Г. В. Город-крепость Пенза. —

2-е изд., доп. и перераб. — Саратов: Приволж. кн. изд-во

(Пенз. отд-ние),1989. — 232 стр. — с. 49-86.

________________________________________