Рейтинг: 5 / 5
ДВУХЭТАЖКА С ПРИСТРОЕМ
ВСПОМИНАЯ ДЕТСТВО
Застройку той стороны улицы Московской, где сохранился единственный дом Кузнецовых (№ 39), вряд ли кто уже помнит. Забыл и я, как выглядела та часть улицы, где сейчас находится Фонтанная площадь. Хотя в детстве нередко бывал в этом районе, когда проживал на улице Володарского.
Моя тетя, Евдокия Филипповна Соколова, работала кладовщицей на складе, что располагался в глубине двора дома № 49. Она часто брала меня с собой, и мне очень нравилось смотреть, как женщины разгружают поступивший на склад товар. Выстроившись цепочкой, они бросали из рук в руки пачки, в которых были упакованы носки и чулки, трусы, майки и рубашки — небогатый ассортимент белья советского времени. На глазах в каком-нибудь углу склада быстро образовывалась огромная куча, среди которой иногда проблескивало сквозь лопнувшую обертку цветастое содержимое. Моей задачей было вовремя заметить этот непорядок и успеть отложить разорванную пачку в сторону, пока она не оказалась «похороненной» под летящими с живого транспортера «снарядами». Бывало, я не успевал увернуться, и следующая пачка попадала прямо в меня, что вызывало общий смех. А поскольку они были очень легкими, от таких попаданий я никаких неудобств не испытывал, но зато мне доставалось «почетное» право положить эту пачку в общую кучу . Поэтому я с каким-то особенным интересом рассматриваю фотографию этого квартала; смотрю, но все равно не узнаю этих домов, которые совершенно не ассоциируются у меня ни с тем временем, ни даже с самой Пензой. В каком забытом закоулке памяти все это пылится?
Второй слева — дом № 53. Фото 1970 г., из коллекции И. Шишкина
МУРЗИНЫ
Конечно, фотоснимок здесь помещен не для того, чтобы сопроводить мои вдруг выплывшие детские воспоминания. Один из изображенных на нем домов представлял бы сейчас немалый исторический интерес, если бы сохранился. Это второй дом от угла, перед которым стоит фонарь. Здание какое-то несуразное, сразу видно, что строилось в два этапа. И действительно, как свидетельствуют архивные источники, вначале был построен двухэтажный семиоконный дом — тот, что с полукруглыми окнами, а уже потом к нему справа, над самым проездом во двор, была сделана пристройка в два окошка. Поэтому и архитектура их совершенно различная.
Семиоконный дом стоял здесь еще до пожара 1858 года, когда сгорела вся улица Московская. 19 августа того года владелице усадьбы жене купца 3-й гильдии Домне Алексеевне Мурзиной был выдан фасад на перестройку этого пострадавшего от пожара дома. Мужем ее был Яков Васильевич Мурзин, который в 1863-1864 и в 1868 годах исполнял должность пензенского городского головы. Имел детей: Ивана, Николая, Алексея, Павла, Петра и Александру.
Мария Ивановна Мурзина, жена В. А. Гиляровского
На дочери старшего сына владельца, Ивана Яковлевича Мурзина, Марии был женат писатель Владимир Алексеевич Гиляровский. Что интересно, когда в январе 1881 года Гиляровский угощался в «Гранд-Отеле» мейергольдовской водкой «Углевкой», из окон, а тем паче с балкона ресторана, что находился на втором этаже дома № 56, как на ладони просматривался противоположный квартал и вместе с ним дом, где, по-видимому, и родилась его будущая избранница.
В книге О. М. Савина «Пенза театральная» приводится дата ее рождения — 1 (13) апреля 1861 года. Однако в метрической книге Духосошественской церкви написано, что Мария родилась у купеческого сына Ивана Яковлевича Мурзина и его жены Евдокии Алексеевны 19 марта 1861 года (то есть 31 марта по новому стилю) и в тот же день крещена. Хотя сам факт крещения в день рождения вызывает определенное недоверие. Возможно, девочка была очень слабенькой и поэтому с крещением поторопились.
УМНОВ
В 1878 году бывшую усадьбу Мурзиных приобрел временный купец Виктор Николаевич Умнов. Отсюда началось его победное шествие по улице Московской: в следующие годы он покупает на ней ряд домов, которые могли бы составить целый квартал улицы. Некоторые из них он потом незадолго до своей смерти продал, но одновременно в его собственности находилось на улице Московской 12 (!) усадеб.
Виктор Николаевич Умнов
Виктор Николаевич Умнов (1841-1910) в 1860 году окончил Пензенскую мужскую гимназию, после чего поступил на юридический факультет Казанского университета. Но проучился там всего два года и был исключен за участие в панихиде по крестьянам, убитым в ходе подавления крестьянского волнения в селе Бездна Казанской губернии в апреле 1861 года. После отбывания ссылки Умнов вступил в пензенское купечество 2-й гильдии, открыл типолитографию и магазин учебных и канцелярских товаров. Избирался гласным городской думы, был членом уездной земской управы, совета Общества вспоможения неимущим Пензы, Пензенского училищного совета, состоял попечителем 4-го мужского начального училища и 6-го участка городского попечительства о бедных, председателем Общества взаимного страхования от огня имуществ. Входил в состав правления Лермонтовской библиотеки, основу которой составило его собственное книжное собрание численностью более 3000 томов.
РОМАН ГУЛЬ
В 1908 году его дом купила дочь керенского уездного предводителя дворянства Ольга Сергеевна Гуль, урожденная Вышеславцева, жена известного в Пензе нотариуса Бориса Карловича Гуля.
Гимназист Роман Гуль
Им довелось стать родителями писателя Романа Гуля — «летописца русского зарубежья», волею судьбы очутившегося после революции в эмиграции и поэтому нам до недавнего времени совершенно неизвестного. Его творчество помогает по-новому переосмыслить самую трагическую страницу нашей истории — раскол России на два непримиримых лагеря. Таких писателей-эмигрантов, как Роман Гуль, мы долгое время либо полностью игнорировали, либо рассматривали словно в перевернутый бинокль, умышленно удаляя их от себя, а значит, и от России. Наконец, точно прозрев, мы посмотрели на них своими собственными глазами и вдруг совершенно неожиданно для себя увидели, что на небосклоне русского зарубежья сияют разной величины звезды. Звезды, слагающиеся вместе с уже привычными для нас в единую картину мироздания, называемую русской культурой.
Такой яркой звездой является и Роман Борисович Гуль, автор более двух десятков книг, большая часть из которых посвящена России. Как человек, -выше всего ценивший свободу, он был идейным противником тоталитаризма и не случайно этой теме уделил особое внимание в своем творчестве, написав целую серию очерков, рассказывающих об организаторах в советской России коммунистического террора — Дзержинском, Менжинском, Петерсе, Лацисе, Ягоде. В своих книгах Гуль запечатлел и советских военачальников — Ворошилова, Буденного, Блюхера, Котовского и, конечно же, Михаила Николаевича Тухачевского, вместе с которым он учился в Пензенской гимназии. Написанные им портреты доносят до нас далеко не те образы, которые сложились в наших умах после знакомства с официальными биографиями «рыцарей революции» и «красных маршалов». И сейчас каждый может найти в Интернете все эти книги и самостоятельно оценить их правдивость.
Родился Роман Гуль в Пензе 1 января 1896 года, а крещен 6 января в Духосошественской церкви. С 1906 по 1914 год обучался в 1-й Пензенской мужской гимназии. В это время он проживал на улице Московской, где у них был «двухэтажный каменный вместительный дом» с «квартирой в девять больших высоченных комнат». В детстве часто бывал в Керенске у своего деда Сергея Петровича Вышеславцева, бессменного председателя уездной земской управы, а также в Рамзае, где у его отца «была чудесная дача под названием «Кочка» — над прудом, в широкошумной дубовой роще». И его будущая жена Ольга Андреевна, дочь уездного врача Андрея Иосифовича Новохацкого, также родилась в Рамзае.
Его отец, потомственный почетный гражданин Борис Карлович Гуль, занимался не одними только нотариальными делами. Как пишет Роман Гуль в своих воспоминаниях «Я унес Россию», «отец был гласный городской думы, председатель родительского комитета нашей гимназии, председатель Пушкинского общежития для детей сельских учителей, член правления «Общества взаимного кредита», основатель первого в Пензе кооператива «Потребительская лавка», член правления драматического кружка».А еще он являлся агентом страхового общества «Россия», контора которого находилась в его собственном доме. 6 декабря 1913 года Борис Карлович скончался.
После его смерти пензенским отделением страхового общества стала заведовать его жена совместно с братом покойного Владимиром Карловичем. В марте 1914 года Ольга Сергеевна поместила в газете объявление о том, что в ее доме сдается квартира, и, видимо, вскоре появились квартиранты, так как в сентябре того же года она жила уже в соседнем, угловом доме Архиповых.
В феврале 1917 года дом Гулей был куплен Петром Павловичем Катуняном. Поэтому когда Роман Гуль в декабре 1917 года приехал в Пензу с Юго-Западного фронта, где он участвовал в боях против Австро-Венгрии, являясь командиром роты, а затем полевым адъютантом командира полка, то мать его жила уже не на улице Московской. Где именно — теперь уже вряд ли узнаешь.
Из Пензы Роман Гуль со своим братом Сергеем отправился на Дон к Корнилову и оказался в белогвардейском стане, а после ухода из Добровольческой армии — за границей. Так началось его пребывание в эмиграции: Германия, Франция и наконец, с 1950 года, — США, где Роман Гуль и скончался в 1986 году в 90-летнем возрасте.
В своей эмиграции Роман Гуль постоянно вспоминал Пензу, с которой было связано самое беззаботное его время. И с сожалением отмечал:
«Но ее увидеть уже нельзя. За годы революции моя Пенза исчезла. Я получил как-то альбом фотографий советской Пензы. Как же изуродовала и обезобразила Пензу власть этой «интернационалистической» партии. Беспортошная, страшная, без роду, без племени нелюдь, силой захватившая власть в России, в Пензе взорвала православные храмы. А их было множество, около тридцати, и они-то давали Пензе лицо. На Соборной площади стоял величественный высоченный собор, белоснежный, с золотым куполом и высоким сияющим крестом. Собор взорвали, сравняв с землей. А он оглавлял всю Пензу . Возвышался на обнесенной зеленью площади, стоя на вершине холма: вся Пенза раскинулась на большом холме. Уничтожены и два монастыря (мужской и женский). Вместо же старины, прекрасности и благолепия «партия» построила какие-то, а-ля «пензенский Корбюзье», безобразные «конструктивные» казармы-дома-коробки для роботов. Прелесть города, его стиль убили. Но они этого и не чувствуют».
Александр ДВОРЖАНСКИЙ.