286-287

«В воскресенье, 12 февраля... в общедоступном театре «Мираж», находящемся на Московской улице в д. Ильина, часов около 11-ти вечера... при приготовлении к демонстрации картин воспламенилась вдруг лента... В какие-нибудь три — пять минут сгорело две катушки лент, метров 400 с лишком, на сумму приблизительно более ста рублей. Огонь быстро был прекращен своими средствами. Ничто, кроме лент, не повреждено, пострадал механик, получивший сильные ожоги обеих рук...»

«ПГВ»№ 44 от 26 февраля 1909 г.

_________________________ 286

«Конец сеанса.

Около выхода ужасная давка; слышатся откровенные ругательства, крик задавленного мальчика... Дело в том, что выходу мешает толпа новых зрителей, ожидающих второго сеанса.

— Черти!!! — азартно восклицает какой-то рабочий. — Все нутро отдавили... хоть бы милиционера для порядка поставили.Тьфу!!!

Эх, «Олимп», «Олимп»! когда же будут порядки-то?»

«ТП» № 240 от 21 октября 1925 г.

Увы, как подтверждалось сотнями случаев, посещение кинотеатров в начале века было рискованным занятием. В немалой степени, конечно, из-за их небезопасности в пожарном отношении. По роковому (иначе не назовешь) стечению обстоятельств в первых киноаппаратах находились в непосредственной близости друг от друга мгновенно воспламеняющаяся целлулоидная пленка и служащие источником света осветительные приборы с открытым огнем (240). В пензенские газеты могло, например, попасть сообщение о событии, едва не перечеркнувшем только начинавшуюся карьеру синематографа весной 1897 года. Тогда по вине неопытного киномеханика в Париже сгорел павильон Благотворительного базара вместе с множеством находившихся в нем посетителей (241), и французская общественность бурно протестовала против распространения опасного аттракциона.

Конечно, в кинотеатрах несчастные случаи происходили чаще, чем в театрах или на выставках. Хотя, например, для того, чтобы многие страны пересмотрели правила пожарной безопасности для зрелищных предприятий, понадобилась трагедия в городском театре Чикаго (США) в 1903 г. (этот сюжет входил в программу биоскопа Кржеминского в 1904 г.). А в первых кинематографах, большей частью располагавшихся просто в арендованных кафе, магазинах, квартирах, гостиничных номерах или даже обычных сараях, просто обязаны были предъявляться повышенные требования к принятию противопожарных мер. Однако прежде, чем в России были приняты официальные положения о порядке содержания электротеатров, произошло немало несчастных случаев во время киносеансов.

Самым трагичным в этих происшествиях было то, что практически все пострадавшие получали травмы и гибли не от огня — вспыхивающие факе-

_________________________ 287

Читать далее
Подняться к началу

288

лом пленка или эфир столь же быстро и гасли, — а во время панической давки в поисках выхода. Именно так погибли 14 и получили увечья 30 человек в кинематографе на Киевской улице г. Тулы 8 февраля 1909 г. В заметке о случившемся было отмечено, что в помещении кинематографа не было запасных выходов, а окна были забиты щитами. Конечно, встревоженный обыватель тут же задался вопросом: а как у нас? Хотя до этого пожаров в пензенских электротеатрахне было, все киновладельцы насторожились. И очень кстати — в электротеатре «Мираж», к счастью, гибельной паники удалось избежать: дирекция и служащие быстро успокоили публику и даже продолжили сеанс.

В Пензе, с ее преимущественно деревянной застройкой, любые намеки на пожароопасность вообще воспринимались крайне обостренно. Надолго запомнилось горожанам жаркое лето 1901 г., когда за считанные дни огонь уничтожил свыше 400 строений, нанеся городу убыток в два с половиной миллиона рублей, а жители в страхе покидали Пензу, отсиживаясь в Ахунах. Это, однако, не мешало пензякам наслаждаться искусством городского пиротехника И. А. Серафиновича, без затейливых фейерверков которого не обходилось ни одно крупное празднество.

А ведь всего одна искра могла натворить бед. Например, 2 сентября 1909 г. среди дня на ярмарочной площади Саранска сгорел тесовый, крытый полотном электротеатр, принадлежавший симбирскому мещанину Николаю Павловичу Максимову. Публика успела выйти до пожара, начавшегося от искр из выхлопной трубы нефтяного двигателя (двигатель, как ни странно, остался цел). Максимов понес убыток примерно в 2000 рублей и обратился в Саранский городской суд с иском о привлечении машиниста, 24-летнего крестьянина Павла Федорова, к ответственности по двум статьям Уложения о наказаниях.

Другие владельцы пензенских кинематографов с самого начала спешили уверить потенциальных посетителей в безопасности своих заведений. Первенствовал, конечно, С. И. Троицкий, давший подробнейшее описание противопожарных мер в своем театре сразу в двух газетах — «ПГВ» и «Суре» — 27 января 1908 г.:

«В моем театре пожара от воспламенения лент быть не может. Для полного спокойствия посетителей и для обеспечения своих интересов мною только что получен вновь изобретенный автоматический аппарат от воспламенения лент, каковой был осмотрен, испытан и одобрен Санкт-Петербургской театральной комиссией.[В театре] ...имеется 8 запасных выходов, расставлены в разных местах огнетушительные аппараты, большой запас воды в баках, с проведенными пожарными рукавами. Будка, где кинематограф, вся железная, глухая, из нее выведена на улицу железная труба, так что будка заменяет безопасную печь...»

О том, что внутри этой печи находится человек, и в случае чего он вряд ли выберется оттуда, естественно, не упоминалось — к чему было «нервировать» публику?

Хотя киномеханик рисковал сильнее всех, находясь в прямом контакте с киноаппаратом и лентами. При воспламенении лент (учитывая практику их

_________________________ 288

Читать далее
Подняться к началу

289

Фрагмент обложки детектива «Загадочная картина кинематографа» из серии «Ник Картер» (1910-е гг.)хранения (242), это происходило часто) он, естественно, начинал их тушить, порой прямо голыми руками, боясь, что хозяин взыщет с него за порчу. К тому же квалификация многих механиков оставляла желать лучшего (из-за жадности владельцев или   отсутствия специалистов    эксплуатация киноаппаратуры велась кем попало, даже подростками), и в затруднительных ситуациях они зачастую не могли принять правильного решения (например, перекрыть вентиль кислородного баллона и т.п.). Из-за потенциальной опасности аппаратные изолировались от зрительного зала всеми способами, выносились вне здания, за капитальную наружную стену, как в «Рекорде» (с 1911 г.) и в «Кинемо», однако ни безопасность киномеханика, ни создание приличных условий для его работы при этом обычно не учитывались.

Весной 1911 г. театр Троицкого закрылся и был разобран к великому облегчению всех окрестных домовладельцев, постоянно нервничавших из-за столь опасного соседства (243). Именно на это время пришелся пик катастроф в кинотеатрах и всплеск пожарофобии в российских городах. 19 февраля произошла трагедия национального масштаба на станции Бологое под Петербургом. Как сообщалось, во время демонстрации кинокартин в общественном

_________________________ 289

Читать далее
Подняться к началу

290

собрании вольно-пожарного общества произошел взрыв горючей жидкости (эфира или бензина) в аппарате. Деревянное здание с закрытыми ставнями окнами и единственной дверью было переполнено публикой, в основном служащими Николаевской железной дороги и членами их семей. Успели выскочить и спастись человек 20-30, более ста погибли, не сумев выбраться из охваченного огнем зала, заставленного скамейками. А 28 апреля пензяки прочли в газете сообщение о взрыве и пожаре в симбирском кинематографе «Аполло», принадлежавшем Булычевой. Хотя никто не погиб, среди публики вновь оказалось множество пострадавших во время паники — некоторые даже прыгали из окон со второго этажа.

Последовавшие за этими событиями кампании по проверке городских кинематографов и утверждение МВД России «Нормальных правил по устройству и содержанию театров кинематографов» успокоили общественное мнение. И хотя в статье А. Т. Полякова «О Пензенских кинематографах» («Пензенский городской вестник» № 6-7 от 30 апреля 1911 г.) и говорилось о том, что ни один из этих кинематографов не имеет ни несгораемой (т.е. каменной) кинобудки, ни вывешенного плана с указанием выходов, ни противопожарных приспособлений на видных местах, автор все же подчеркивал, что он не против владельцев электротеатров, а только во имя жизни сограждан напоминает, что нужно бы позаботиться о безопасности. На что, к примеру, заведующий «Рекорда» Т. Викснин отвечал, что управляемый им театр каменный, имеет четыре выхода (и недавно устроен еще один), достаточное количество пожарных кранов и справедливо считается одним из лучших по безопасности (тем более что аппаратную обили наконец-то асбестом и снабдили самотушителем лент). Приводился даже пример:

«Как известно, 24 сентября прошлого 1910 г. в аппаратном помещении нечаянно воспламенилась и сгорела целая картина длиною более 300 метров... а огонь никуда дальше не распространился»

(«ПГВ» №133 от 8 июня 1911 г.).

Владелец «Рекорда» Шольц, заботясь о реноме своего заведения, оперативно отреагировал на все указания проверочной комиссии. А вот Г. В. Олсуфьев, которому также было предложено приобрести «самотушитель», отказался выполнить подобное распоряжение, ссылаясь на то, что «все имеющиеся в продаже аппараты под названием «Коробки Малле» (90 руб.), «Коробки Гомона» (50 руб.) и др. под[обные], представляя беззастенчивую рекламу, являются весьма огнеопасными», имея «свойство взрываться, давая опустошительный пожар». Поэтому заводить подобный прибор «только для отвода глаз администрации» Олсуфьев соглашался только при условии, что на этом будет настаивать полиция, причем полиция и должна была в точности указать, какой именно прибор должен быть куплен. Олсуфьев же оставлял за собой право «доказать любой комиссии его огнеопасные свойства, после чего в надлежащем указанном законами порядке... искать возмещения расходов» (ГАПО, ф. 6, оп. 1, д. 9297, л. 1).

И ничего. Даже пожар, уничтоживший в 1911 г. Народный театр, вреда летнему «Авансу» не принес.

_________________________ 290

Читать далее
Подняться к началу

291

Кстати, через несколько лет в киноаппаратах стало использоваться преимущественно электрическое освещение, появилась ацетатная негорючая пленка. В «ПГВ» №№ 259, 266, 276 за 1914 г. был опубликован циркуляр МВД России от 29 июля 1914 г. № 1590 «Правила по устройству и содержанию театров кинематографов при применении в них целлулоидных лент», отменявший действие предшествующего циркуляра от 12/13 мая 1911 г., за исключением раздела о хранении целлулоидной ленты. К этому времени электротеатры в большинстве своем упорядочились, накопили значительный опыт работы, но опаска в отношении целлулоидной ленты по старой памяти сохранилась. Достаточно сравнить, как намного проще кинопредпринимателям работалось с киноаппаратом «Кок».

Зато в уездных центрах и деревнях, вдали от постоянного надзора, пожарной безопасностью нередко пренебрегали. Например, в 1914 г. крестьяне с. Большая Глушица Николаевского уезда Самарской губернии В. И. Варламов, В. А. Никулин и С. С. Кузнецов в прошении на имя самарского губернатора так описывали местный кинематограф:

«...Самарская мещанка Наталья Александровна Андреева содержит заведение биоскоп под названием «электро-театр» в доме крестьянина села Большой Глушицы Федора Семенов(ич)а Тарасова, где действие производится посредством двигателя моторного хода, последний находится на дворе между каменных стен под деревянной крышей. Никакой предосторожности не соблюдается, сам двигатель весь расшатан и разбитый, нередко дает вспышки, машиниста практичного не имеет, последнего заменяет неопытный мальчишка, бывший трактирный официант... Как только производится действие в биоскопе, нам, соседям, угрожает опасность в пожарном отношении, и притом душит нас ядовитым смрадом и дымом, нет возможности выходить на двор. В первых числах октября месяца в биоскопе был уже пожар, который утушен благодаря собравшемуся народу без помощи пожарной команды. Наблюдателей за исправным содержанием помянутого заведения у нас... нет, хотя и есть власть: полиция, становой пристав и много при нем стражников, но видно дело это до них не относится и они не обращают никакого внимания... Между прочим, во время представления по вечерам в биоскопе нередко бывает полиция, в особенности становой пристав г. Раевский с семейством своим, очевидно, не для наблюдения за исправным содержанием заведения и его приспособлений, а специально удовлетворяя свою прихоть в качестве зрителя...»

(ГАСО, ф. 1, оп. 12, д. 5284, л. 9).

То, что полиция присутствовала в кинематографах чаще в качестве бесплатных зрителей, а не блюстителей порядка — не новость (244). Так, 4 января 1913 г. «ПГВ» опубликовали сообщение из Саранска о том, что вечером в городском электротеатре собираются сразу четверо городовых, а на окраинах не появляется ни один.

_________________________ 291

Читать далее
Подняться к началу

292

Более внимательно велась и поддерживалась практика дежурства пожарников в зрелищных предприятиях. 26 января 1919 г. в газете «Известия Пензенского Губисполкома и Горсовета Рабочих и Крестьянских Депутатов» сообщалось:

«Исполнительный Комитет Пензенского Городского Совета вменяет в обязанность всем театральным и кинематографическим предприятиям, а также лицам и учреждениям, устраивающим спектакли, извещать заблаговременно Брандмейстера городских пожарных команд (Троицкая ул., №1) о днях представлений на предмет командирования пожарных на дежурство...»

Виновные в неисполнении распоряжения привлекались к «законной ответственности».

В 20-е годы пожарный контроль за кинематографами еще более усилился (и «нагрузка» на пожарных тоже). Пример:

«На пожарных, дежурящих по вечерам во всех театрах, возложены обязанности принятия противопожарных мер, — они должны, следить, например, за недопущением курения папирос, как за кулисами, так и в зрительном зале...»

(«ТП» №173 от 30 июля 1921 г.).

6 октября 1925 г. Пензенским губисполкомом было принято обязательное постановление № 121 «О порядке открытия и содержания театров, цирков, кинематографов и других мест увеселений или общественных собраний» (приложение № 8). А в начале следующего месяца в фойе кинотеатра «Олимп» был задержан куривший (и к тому же нетрезвый) слесарь В. Михайлов и приговорен к принудительным работам.

3 апреля 1930 г. в «Трудовой правде»было опубликовано обязательное постановление № 91 Пензенского горсовета «О проверке киномехаников и их помощников в части знаний противопожарных мероприятий», основывавшееся на положениях циркуляра НКВД № 9 от 21 октября 1929 г. Комиссия из представителей управления пожарной охраны, союза Рабис и хозоргана, на службе которого состояли киномеханики Пензы, должна была в месячный срок закончитьпроверку, руководствуясь типовым положением об инструктировании и проверке киномехаников и их помощников в части знаний противопожарных мероприятий. За нарушение постановления следовал штраф в 25 рублей или принудительные работы (до 7 дней).

Так что город о своей безопасности заботился. А вот о положении в губернии даже в 1929 г. говорилось следующее:

«В районах не хватает достаточно квалифицированных кино-механиков, отчего нередко бывают в будках пожары»

(«ТП» №265 от 20 ноября).

Но в целом пензенским кинотеатрам повезло: пожаров в них было мало, и во время инцидентов подобного рода обходилось без жертв. Зато немало было других неприятностей, трагичных и смешных.

Воровали. Больше по мелочам (так, у служащего театра Троицкого, крестьянина Федора Захаровича Никитина, прямо во время сеанса с вешалки украли 25-рублевое меховое пальто). Крали деньги из кассы путем ночного взлома (из «Олимпа» и «Аванса» в январе 1916 г. украли не только выручку, но и содержимое кружек благотворительного сбора в пользу раненых — в каждой и было-то

_________________________ 292

Читать далее
Подняться к началу

293

рубля по два мелочью), тащили свои же («ТП» от 1 мая 1929 г.: «Из конторы кино-театра «Олимп» были похищены 270 рублей, которые УРО отобрал у служащего кино Недельского Бориса»). В 1923 году заведующий «Кино-Арсом» Симакин при сдаче дел «не отчитался», куда были растрачены 1 миллиард 700 миллионов рублей (тогдашних «неденоминированных»). До кражи аппаратуры (245) дело не доходило, а фильмы воровали — в апреле 1929 г. некий Константин Кулагин украл из кинобудки клуба юных пионеров фильм «Два броневика».

Шантажировали.

«На днях гр. Константиниди было получено анонимное письмо, в котором под угрозой смерти предлагалось положить в условленное место 200 руб. Принятыми мерами губрозыском был пойман гр. Лычев, сознавшийся в шантаже. Лычев оказался служащим Нардома»

(«ТП» №170 от 28 июля 1925 г.).

Мошенничали (с учетом специфики). Тоже по мелочам (так, в 1912 г. в Казани мошенник под видом «гастрольного тура фирмы «Амброзио» с всемирно известными снимками русско-японской войны» показывал склейку из кусочков старых лент, купленных где-то по 2 копейки за метр) или с размахом. В сентябре 1913 г. «ПГВ» опубликовали сообщение о том, что 25 августа в Саратове во время ночной (12 часов) демонстрации картин в «Художественном театре» на ул. Немецкой окружившим здание нарядом полиции произведен обыск и арест владельца по фамилии Савва. Основанием для ареста было то, что по сговору со служащими железной дороги Савва брал выписанные им кинокартины (картины, между прочим, кассовые, например, «Жюв против Фантомаса») без росписи в получении, демонстрировал, а затем, упаковав в старую упаковку, отсылал обратно как якобы невостребованные получателем, не платя таким образом прокатных отчислений. В Пензе «мошенничали» несколько по-иному:

«В афишах объявляется, что с такого-то числа будет идти такой-то боевик. Привлеченная громкой рекламой публика валом валит смотреть интересную картину. Однако на экране показывается совсем не то, что было напечатано в афишах. В первый день объявленной программы обыкновенно демонстрируется «временно» первая попавшаяся лента, большею частью довольно низкого качества...»

(«ТП» №169 от 28 июля 1927 г.).

Однако в данном случае администрация «Олимпа» просто вынуждена была наскоро заменять фильмы, доставка которых постоянно запаздывала.

Было и вполне невинное мошенничество, заставившее, однако, редакции газет «Известия...» и «Молот» опубликовать 25 октября 1918 г. следующее заявление:

«К сведению администраций всех кинематографов и театров г. Пензы.

Редакции газет «Известий» и «Молот» доводят до сведения... что все лица, являющиеся рецензентами от наших газет, снабжены специальными

_________________________ 293

Читать далее
Подняться к началу

294

на то мандатами. Лица же, выдающие себя за рецензентов и не имеющие специальных удостоверений, хотя и состоящие сотрудниками газет, не имеют права не только на занятие редакционных мест, но и на бесплатный вход в театр. Просим администрации театров и кинематографов о всех недоразумениях на этой почве сообщать в редакции наших газет, не забыв упомянуть фамилии виновников нарушения данного постановления».

Грабили (или пытались грабить). В январе неспокойного 1918 года налетчики ограбили прямо возле собственного заведения И. Л. Филатова, приехавшего в город со своим зверинцем, а через месяц в «Авансе» состоялась неудачная попытка «обыска» публики группой вооруженных винтовками людей, вошедших в электротеатр во время вечернего сеанса. После звонка владельца в революционную дружину визитеры, якобы представлявшие Совет, скрылись.

Хулиганили. И в зале во время сеанса (разумеется, подростки), и до сеансов, приставая к зрителям. Матерились, дрались, ломали мебель. Выученные грамоте расписывали стены и плакаты известным набором букв и слов. Особенно доставалось рабочим клубам (246): в 1927 г. в них даже организовывались профсоюзные дружины по борьбе с хулиганством (в клубе коммунальников и др.). И до революции, и после многие обыватели не рисковали ходить на вечерние сеансы, боясь уличных хулиганов. В 1920-е годы тех развелось столько, что, например, в октябре 1925 года штат гормилиции пришлось увеличить на 24 человека, чтобы создать 8 дополнительных постов на рабочих окраинах специально для борьбы с хулиганами.

Мусорили в зрительном зале и фойе — банальное бытовое свинство, пришедшее в кинематографы вместе с «демократическим» зрителем, и до сих пор наблюдающееся в тех же формах и тех же масштабах. 12 июля 1923 г. Пензенский губисполком принял обязательное постановление № 72 «О санитарных правилах», в котором, в частности, говорилось:

«...Обязать владельцев театров, кинематографов, а также и администрации государственных и общественных учреждений, торговых контор и проч. принять соответствующие меры к установлению чистоты и опрятности помещений и иметь достаточное количество металлических плевательниц с дезинфицирующим раствором».

Постановление опубликовали, но полы чище не стали. Особенно ярко «наплевательство» на соблюдение санитарных норм проявлялось в деревенских клубах:

«Все стены золотаревского клуба «Коммунар» обвешаны плакатами, призывающими посетителей соблюдать чистоту. Однако посетители клуба не только не заботятся о чистоте, а как будто назло стараются как можно больше оставить после себя мусора. Во время демонстрирования картин щелкают семечки, скорлупа, конечно, летит на пол. На пол

_________________________ 294

Читать далее
Подняться к началу

295

же летят окурки, обрывки бумаги, плевки и т.п. Не лучше к поддержанию порядка в клубе относится и сама администрация его: полы не моются месяцами, стены покрыты сплошной паутиной. Такое состояние клуба совершенно отталкивает от посещения его рабочих, желающих действительно культурно отдохнуть»

(«ТП» №33 от 11 февраля 1931 г.).

Словом, все «как у людей». Однако были и исключительно «кинематографические» проблемы, которым посвящалось немало внимания и критических замечаний.

Так, массу неудобств публике и служащим кинематографов доставляла сложная процедура допуска в зрительный зал. С самого начала деятельности электротеатров зрители входили в зал и выходили из него через одну и ту же дверь (двери). Те, кто купил билеты на следующий сеанс, собирались в фойе в ожидании, когда зал освободится. Поэтому служащий, отвечавший за допуск публики, обязан был сначала выпустить уходящих, а затем чинно впустить следующую «партию». Однако иногда происходили «накладки», как, например, вечером 3 октября 1910 г. в «Рекорде».

«До 8 часов вечера у портьеры, отделяющей коридор зрительного зала от кассы и фойе, находился швейцар, который и соблюдал обычный для кинематографов порядок...— писал возмущенный очевидец происшедшего в «ПГВ» от 9 октября. — В 8 часов вечера у портьеры вместо швейцара очутился какой-то другой служащий... который при наступлении конца сеанса, когда публика из зрительного зала устремилась к выходу, одновременно открыл доступ для ожидавшей новой публики. Получилось нечто такое, что справедливо обозначено было... словами «Вторая Ходынка». Обе толпы столкнулись грудью в тесном коридорчике, ведущем к зрительному залу, дружно напирая с обеих сторон, толкаясь и давя, не имея возможности разойтись... Долгое время продолжалась давка, шум, крики, стоны, взвизгивания женщин и детей...»

А 20 июля 1925 года (в «эпоху» ненумерованных мест в залах) подобная ситуация привела к еще более тяжелым последствиям.

«...В кино губпрофсовета «Олимп» состоялся обычный кино-вечер для членов профсоюзов,— сообщалось в «ТП» от 22 июля. — К концу первого сеанса, когда в переполненном театре воздух стал особенно душным, администрация удалила из фойе в сад ожидавшую второй сеанс публику и, потушив свет, открыла выходы из зрительного зала в фойе.

Перед восьмой частью картины... в фойе снова дали свет, чтобы подготовиться к выходу публики по окончании сеанса. Другая часть публики, ожидавшая второго сеанса в саду, увидев свет в фойе, бросилась на террасу к входу, чтобы скорее занять места в театре. На небольшой террасе в 10 аршин длины мгновенно собралось до 250 человек. Было особенно много молодежи. Раздавались крики:

— Даешь кино!

Так как в толпе было много безбилетных, администрация кино распорядилась поставить контроль... Это увеличило людскую пробку на террасе, ко-

_________________________ 295

Читать далее
Подняться к началу

296

торая не выдержала тяжести толпы и рухнула... В образовавшейся воронке получился клубок человеческих тел. Остальная публика в панике отхлынула назад. Общий испуг усиливали крики и стоны ушибленных...»

К счастью, пострадавших оказалось немного (7 человек, тут же отправленных на пункт «скорой помощи») — терраса была невысокой. Серьезную травму получила только одна женщина. Похожий случай произошел в 1907 г. в Самаре, только там под тяжестью публики, желавшей пройти в биоскоп Финка, обрушилась лестница.

Только в 1928 г. во вновь открывшемся кинотеатре «Самолет»публику из зала после сеанса стали выпускать через специальные выходы прямо на улицу, устранив таким образом неприятную давку в фойе. В остальных кинотеатрах еще долгое время все оставалось по-прежнему. И по-прежнему страдали зрители, пытавшиеся протолкаться в залы с ненумерованными местами (247). И по-прежнему с горькой иронией вспоминали «Кинодраму» Михаила Зощенко:

«Граждане, легче за ради бога! Дверь, говорю, человеком расколоть можно...»

Очень серьезной проблемой было и обеспечение безопасности здоровья кинозрителей. Речь шла в первую очередь о зрении и легких. Все недостатки демонстрации в первых кинематографах — мигание, дрожание изображения, слабая освещенность, маленький экран — крайне утомляли глаза зрителей. Особенно сильно это стало сказываться после возникновения привычки часто посещать киносеансы в распространившихся электротеатрах. Уже в 1909 г. отдельные заметки в газетах предупреждали пензяков:

«Бойтесь кинематографов!».

На примерах столичных городов, где число электротеатров достигало нескольких сотен, описывались случаи массового заболевания воспалением слизистой оболочки глаз, давались рекомендации посещать только кинематографы с большим экраном, дающим отчетливое, немигающее изображение, носить очки с дымчатыми стеклами и т.п. А уже упоминавшаяся заметка А. Суханкина «Новомодные театры» в «ПГВ» от 24 сентября 1910 г. констатировала:

«...Хотя наши театры и занимают большие помещения, но в них нет почти никаких приспособлений, чтобы в достаточной степени проветривать залы, почему воздух во время представлений сильно портится. Существует в них только естественная вентиляция через посредство окон и дверей, но такие вентиляции возможны только в теплое время года. Сеансы в кинематографах продолжаются 5-6 часов [подряд]. Публика постоянно сменяется, причем входящие и выходящие поднимают массу пыли; в антрактах публика остается почти вся на местах. И вот к концу первого же сеанса (обыкновенно владельцы театров ухитряются устраивать в день 2-3 сеанса) воздух становится совершенно отравленным и вам, если вы только попали на последний сеанс, в продолжение двух часов придется дышать пылью, уголь-

_________________________ 296

Читать далее
Подняться к началу

297

ной кислотой и иными вредными газами. И нет ничего удивительного, что следствием таких неблагоприятных условий бывают обмороки, тошнота и головные боли... Не надо забывать и того, что в воздухе театра, вместе с пылью, весьма возможно, носятся и различные бактерии... Я охотно верю тому, что служащие при кинематографах заболевают чахоткою...»

Далее давался совет родителям —

«не часто пускать своих детей в кинематографы, в особенности, когда содержание картин не подходит к их пониманию или может вредно повлиять на нервы (248), а также в те дни и часы, когда народу в них скопляется много».

Вскоре после этой статьи в некоторых пензенских электротеатрах появились искусственные вентиляционные приспособления, однако жара и духота во время сеансов так и оставались «неизжитыми» ни до революции, ни в 1920-е, ни в 1930-е годы.

Что же касается заботы о глазах зрителей, то эта проблема тоже постоянно оставалась открытой. Например, 25 июня 1921 г. в газете «Красное знамя» отмечалось:

«Дети детских домов очень часто допускаются на кинематографические сеансы. К сожалению, их сажают при этом на переднюю скамейку перед самым экраном, чем могут испортить зрение».

А в «ТП» от 5 июня 1927 г. появилась заметка следующего содержания:

«За последнее время в советской и иностранной печати появились статьи целого ряда окулистов, утверждающие, что кино чрезвычайно вредно для здоровья. Созванный по этому поводу конгресс окулистов в Америке пришел к следующим общим выводам: посещение кино не столько портит зрение, сколько выявляет уже имеющиеся его недостатки. Зрители должны сидеть не ближе 20 футов от экрана, поднимать взгляд кверху не больше, чем на 35 градусов и переводить его в сторону не больше, чем на 25 градусов. Особенно вредят зрению переходы от темноты к свету в зрительном зале».

Последний вывод явно учли — в современных театрах и кинотеатрах свет в зрительном зале гаснет и зажигается постепенно. А что касается положений «не ближе» и «не выше» — хорошо об этом было рассуждать в благоустроенной Америке и крайне сложно воплотить в тесных залах российских клубов и кинотеатров. Например, согласно рекомендациям по выбору лучшего места в кинозале, опубликованным в «Трудовой правде» 16 апреля 1925 г., следовало сидеть точно напротив середины картины (экрана) на расстоянии, примерно в 2,5 раза большем ширины картины. Нетрудно представить, что было бы, озаботься все зрители своим здоровьем...

Но, несмотря на все предупреждения, кинематографы упорно продолжали посещаться — порой просто из-за отсутствия альтернативы.

_________________________ 297

Читать далее
Подняться к началу

298

«...Опять по вечерам вся молодежь волей-неволей плетется на балы и в кинемо убивать совершенно непроизвольно время, желтеть в душных прокуренных фойэ и смотреть «Нечеловеческие ужасы», «Пляску любви» и пр. чепуху, не дающую ровно ничего ни уму, ни сердцу, вместо того, чтобы укреплять себя хорошим спортом»,—

негодовала, к примеру, «ТП» № 34 от 14 февраля 1923 г., сообщая, что городские власти так и не сумели организовать на реке Пензе каток.

И еще об одном курьезе из далекого, еще не советского прошлого.

«Приходишь, бывало, в летний театр, берешь билет, садишься в кресло, чтобы смотреть на сцену. Но вот на следующие два, три стула садятся барыни и своими шляпками колоссального размера закрывают от вас всю сцену,— сетовал один из любителей театра в «ПГВ» от 10 октября 1910 г. — Особенно чувствительно такое несчастие в электро-театрах. Там за шляпками положительно ничего не видно. Приходится сидеть и в душе проклинать наши моды или заводить перебранки...»

Однако шляпки (знакомые, наверное, каждому, кто видел дореволюционные фотографии) не только мешали обзору сцены или экрана, но и угрожали окружающим, поскольку крепились к прическе длинными острыми булавками. Случаи, когда шляпные булавки наносили довольно значительные травмы, были нередки, поэтому осенью 1913 г. пензенским дамам было предписано в обязательном порядке при входе в театр надевать на острия булавок наконечники...

_________________________ 298

Читать далее
Подняться к началу

Прим.

Примечания:

240 Наиболее мощными и распространенными источниками света для проекционных фонарей и киноаппаратов в конце XIX — начале XX века были электрическая (Вольтова) дуга, т.н. Друммондов свет (названный в честь изобретателя, английского офицера Томаса Друммонда и получавшийся при накаливании известкового цилиндра в пламени кислородно-ацетиленовой или кислородно-водородной смеси) и эфирно-кислородные лампы. Последние были аналогами Друммондова света, но дорогостоящие водород или ацетилен заменялись в них кислородом, насыщенным парами эфира. Кислород пропускался для этого через пропитанную эфиром ткань, и при неумелом обращении в лампе мог образоваться переизбыток горючих паров, грозящий взрывом.

241 В августе 1910 г. на пензенских экранах демонстрировалась драма «Пожар на Благотворительном базаре» с участием «малолетних артистов Парижских театров».

242 О том, что в театре Троицкого киноленты хранились в мешке, а не в металлическом ящике, как полагалось, уже говорилось ранее. Между прочим, и «Экспресс» явно имел печальный опыт — 21 октября 1907 г. в самарском биоскопе с таким названием (как уже упоминалось, филиалы фирмы «Экспресс» располагались и в Самаре) произошло возгорание ленты, и многие из зрителей в суматохе получили ушибы и травмы.

243 Из-за подобной же проблемы не осуществилось намерение мещанина г. Климовичи Могилевской губ. Хаима Залмановича Масина открыть в Нижнем Ломове синематограф без электрического освещения с обещанием 1% от выручки в пользу Н.-Ломовского вольного пожарного общества. Предполагаемый адрес менялся дважды: дом купца Шварева, затем Народный дом, «в котором уже ставился синематограф» (дом принадлежал Н.-Ломовскому уездному комитету попечительства о народной трезвости и находился на ул. Пушкарской вблизи усадеб городской управы и Невежина). Разрешение выдано не было, со ссылкой на циркуляр МВД по Техническо-Строительному Комитету от 30 апреля 1910 г. № 573, определяющий, что «деревянные театры (балаганы) для кинематографов, биоскопов и проч., носящих иногда название «иллюзион», в видах предотвращения от пожаров надлежит устраивать в городах на расстоянии не менее 10 сажен от ближайших обывательских построек»(ГАПО, ф. 6, оп. 1, д. 8971). В данном случае это расстояние составляло всего 4 сажени.

244 Хотя именно на полицейских приказом Пензенского полицеймейстера № 45 от 14 февраля 1912 г. возлагался надзор за строгим соблюдением своевременности начала концертов, представлений и зрелищ с составлением на нарушителей протокола.

245 Один из таких случаев описан в самарском «Городском вестнике» от 3 октября 1907 г.:

«Согласно телеграммы саратовской полиции, 30 сентября на пароходе «Царевна Марья» был задержан человек с кинематографом и др. к нему принадлежностями, назвавшийся дворянином Яном Могульским. Этот аппарат он похитил в Саратове у содержателя кинематографа Рутковского».

246 «Целые толпы хулиганов осаждают клуб[«1 Мая»] во время сеансов. Стоят они у входных дверей и пристают ко всем: «Дайте билет». Порой слышится отборный мат и дело доходит до драки...» («ТП» №246 от 30 октября 1925 г.).

«В клубе деревообделочников ни один сеанс кино не проходит без налета подростков-хулиганов. Они проходят без билетов в зал, шумят, ругаются и отравляют все удовольствие рабочим» («ТП» №249 от 3 ноября 1925 г.).

247«Пора нашим кино-театрам подумать о нумерованных местах в залах. В других городах это давно проведено в жизнь. Нумерованные места внесли бы больший порядок в театры. А то сейчас посетителям приходится приходить за час до сеанса, во время пуска в зал в дверях вечно отчаянные давки, чем очень хорошо пользуются карманники...»(«ТП» № 224 от 5 октября 1926 г.).

248 Вредному влиянию кинематографа на детские души и нервы было посвящено немало статей, в основном критиковавших кинорепертуар (кровавые драмы с убийствами, преступлениями и т.п.). А профессор Т. Локоть в «Новом Времени» (осень 1910 г.) утверждал, что кинематограф способен нанести детям физический и психический вред просто сам по себе, поскольку они во время сеансов переутомляются и перевозбуждаются от избытка впечатлений.