Рейтинг:  5 / 5

Звезда активнаЗвезда активнаЗвезда активнаЗвезда активнаЗвезда активна
 

001-rasskazova-l-v

 

ПЕНЗА В ПЕРИОД

ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ

(по художественной и документальной прозе очевидцев)

Вклад пензяков в художественную летопись Первой мировой войны невелик, но разнообразен. С Пензой оказалась связана жизнь нескольких писателей, участовавших в этой войне и оставивших письменные свидетельства. Особенная удача в том, что социальное положение писателей, а, следовательно, и жизненный опыт, и жизненная позиция различны: крестьянин П. И. Замойский, мещанин А. Г. Малышкин, дворяне А. И. Куприн, Р. Б. Гуль. Помимо художественной литературы сохранились документы личного происхождения. Их оставили военные — это письма офицера В. И. Беликова, дневники солдат В. А. Мишнина и П. И. Замойского, воспоминания офицера В. Д. Благоразумова. Сохранились личные свидетельства жителей Пензы о тыловом городе: письма семьи учителей Беликовых, дневники гимназистов Д. В. Фибиха, Н. А. Финогеевой, воспоминания служащих Н. А. Орлова, Н. И. Кривоногова, гимназистки Т. В. Семибратовой.

В обзоре использованы воспоминания, дневники, автобиографические художественные произведения, рассказывающие непосредственно о военных действиях, описанных их участниками-пензяками, а также повествующие о тыловой Пензе такой, как она запомнилась их авторам-очевидцам. Анализ этих по определению субъективных документов и произведений может быть весьма любопытным, так как является своего рода контрапунктом к тем событиям и оценкам, которые отразись в официальных документах эпохи, собранных в двухтомной монографии «Пензенская губерния в годы Первой мировой войны». В приложении помещён список публикаций наиболее информационных источников по теме (1).

Значительный период жизни А. И. Куприна (1870-1938), самого знаменитого писателя-земляка, был связан с русской армией: учёба в кадетском корпусе и юнкерском училище, служба в пехотном полку в провинции, знаменитые произведения «Поединок», «Кадеты», «Юнкера» и мн.др. После объявления войны он заявил в газете:

«Быть участником такой войны должен всякий».

ras0701-kuprin-a-iА. И. Куприн во время Первой мировой войны

В середине августа 1914 г. писатель открыл частный лазарет для раненых в своём доме в Гатчине, где его жена стала медсестрой. В ноябре 1914 г. Куприн был мобилизован, в чине поручика служил в Гельсингфорсе (Хельсинки), в мае 1915 г. признан негодным к военной службе по состоянию здоровья. Военных рассказов у Куприна нет, т.к. он считал безнравственным писать о войне из тыла, непосредственно в ней не участвуя. Но в декабре 1914 г. он сочинил водевиль с маршировкой «Лейтенант фон Пляшке», который был напечатан в журнале «Аргус» (1914, № 22) и после никогда не публиковался. Не принадлежа к лучшим произведениям писателя, написанная в лубочной манере, пьеса, тем не менее, показывала отношение к Германии широких слоёв населения России. Её главный герой, самовлюблённый солдафон, считает, что самое большое счастье для всех — служить немецкому лейтенанту, давать ему в долг без отдачи, выполнять его приказания, потому что он представитель великой немецкой нации. Пьеса заканчивается входом в Берлин донских казаков. Куприн был уверен в победе России.

ras0711-malyshkinАлександр Георгиевич МАЛЫШКИН. 1916 г. Фотография из фондов Объединения государственных литературно-мемориальных музеев Пензенской области

Эпическое полотно начала войны — события мирового исторического масштаба — рисует А. Г. Малышкин (1892-1938), советский писатель, родившийся в с. Богородское Мокшанского уезда Пензенской губернии. Он закончил Первую гимназию в Пензе и в 1916 г. Петроградский университет. Он успел принять участие в Первой мировой войне на самом её излёте, в начале 1917 года: после ускоренных курсов прапорщиком попал на Черноморский флот. Позже участвовал в Гражданской войне. Военным и революционным событиям посвящены его повести «Падение Даира» (1923), «Севастополь» (1931). Вершиной творчества стал роман «Люди из захолустья» (1931-1938). Повесть «Вокзалы» появилась в 1923 г. в журнале «Красная новь», в дальнейшем при жизни автора не печаталась и не входила в последующие издания собраний сочинений писателя.

«Вокзалы» не имеют чёткого сюжета. Действие повести происходит в провинциальном уездном городке Рассейске, прототипом которого стал Мокшан. Узнаются исторические реалии: ногайский вал, городская каланча, дворянский предводитель гофмейстер А. А. Арапов и т.п. Писатель мастерски создаёт ощущение надвигающейся трагедии, неуправляемой стихии, неизвестных, но неумолимых перемен. Тепло и трогательно описана фронтовая судьба обобщённого образа мордвина Эрзи, наивного и простодушного, посланного на верную смерть и покорно гибнущего в первом же сражении, сам не понимая, зачем и за что.

«А из Рассейска везли на запад, в Восточную Пруссию запасных, везли Эрзю. Запасные назывались 2-я армия. Эшелоны шли в Восточную Пруссию день и ночь. И вот где-то там оборвались колеи, доехали, стали поезда; доехали запасные, Эрзя. Дальше пошли, наверно, пешком; писали оттуда, что ночевали в чужих избах и дворах, что народ кругом был крестьянский, но говорил чудно — когда поймешь, когда нет. Трудно было привыкать особенно мордве: хлеба она не сеет, дровоколы, люди лесные, знает мордва по Рассейскам только пилу-певун, топор-колун. Профессор тактики читал в Академии генерального Штаба: “В мировой войне оружие машинное. Тяжёлая артиллерия, авиация, бронесилы изменили условия боя. Особенность боевого порядка — 1 человек на 1-5 шагов, глубина на разрыв шрапнели”. Они этого не знали. За Рассейском вот - запавшие в душу казенные леса; раньше были эти леса муромские; осина, береза, орех; молятся в лесах не то Христу, не то богу Кереметю».

Писатель фиксирует новое в восприятии войны современниками: страшные впечатления от огромных, невиданных скоплений людей, от изощрённых способов массового убийства (новое оружие, самолёты, газы).

ras0703-gul-r-bРоман Борисович ГУЛЬ (1896-1986), русский писатель, журналист, публицист, критик, мемуарист, общественный деятель, участник Гражданской войны и Белого движения

То же ощущение рубежа, конца старого мира и начала нового, неостановимого и неведомого, передаёт в автобиографическом романе «Конь рыжий» (1952, впервые опубликован в США) Р. Б. Гуль (1896-1986), русский писатель, видный деятель русского зарубежья. Его детство и юность прошли в Пензе. Отец, известный в Пензе нотариус, имел собственный дом на улице Московской. Семья владела дачей «Кочка» в Рамзае, имением в с. Конопать Инсарского уезда, а также домом деда по матери Вышеславцева в Керенске и его усадьбой в с. Сапеловка того же уезда. В 1914 г. Гуль закончил Первую пензенскую гимназию. С юридического факультета Московского университета он был мобилизован в 1916 г., после окончания офицерской школы направлен в 140-й запасной пехотный полк в Пензу. Воевал на Юго-Западном фронте командиром роты, адъютантом командира полка. Осенью 1917 г. вернулся в Пензу, здесь встретил Февральскую революцию. Перед Рождеством 1918 г. Роман Борисович с братом Сергеем уехал из Пензы на юг, в Добровольческую армию. Принял участие в Ледяном походе, позже написал об этом книгу, был ранен. Мобилизовался из Белой армии, уехал с семьёй в Киев, где, в конце концов, был арестован и вывезен в Германию. Так он попал в эмиграцию (1919 г.). В 1932 г. вышла в свет его книга «Тухачевский. Красный маршал», с ним Р. Б. Гуль учился в пензенской гимназии.

Гуль рассказывает, что о начале войны в Керенске узнали из почтовой конторы, и вот уже вся площадь перед дедовским домом запружена крестьянскими лошадьми разных мастей, а над площадью «разрастается звериный, неистовый бабий плач». Это всеобщая мобилизация.

«В Керенске никто не хочет и не понимает войны. <…> И когда длиннопёстрым шествием — сарафаны, рубахи, чёрные пиджаки призывных — тронулись со скрипом подводы, тут уж понёсся всё покрывающий, щемящий бабий визг. И долго ещё издали долетал он до опустевшей площади; и только в сумерках Керенск затих, как наплакавшийся ребёнок».

Предчувствия оправдались.

«За этот год из Конопати, Евлашева, Смолькова ушло много рекрутов, ратников, ополченцев. Письма приходят из-под Риги, с Карпат, из Польши, с Чёрного и Балтийского морей, с границ Турции. Но хоть и далеко ушли русские мужики, а к своей земле как приросли; в письмах всё беспокоятся о хозяйствах, о пахоте, о лошадях, об оставшихся солдатках, о том, как они справляются? Их письма волнуют сёла, а ответные бабьи волнуют русские окопы». Приходят тяжёлые вести: одному оторвало ногу, другой убит под Танненбергом. На селе даже не знают, где это. Третий попал в плен к австрийцам. «А поповская старая стряпка Дарья получила от сына из окопов Галиции письмо, кончавшееся “ны…ды…ты…”, и сразу догадавшись, что это “наше дело труба”, с какой-то даже странной радостью долго всем об этом рассказывала».

ras0709-zamoyskiyПетр ЗАМОЙСКИЙ (на фото слева) и Иван БУГАЕВ вернулись с фронта. Пенза, 1916 г. Фотография из книги: Замойский Л. П., Савин О. М. Пётр Замойский. Судьба. Творчество. Память. Пенза, 2001

Ещё более подробно и со знанием дела описывает жизнь деревни этой поры выходец из крестьянской бедноты П. И. Замойский (наст. фамилия Зевалкин, 1896-1958), вернувшийся в августе 1916 г. инвалидом с фронта. Из cемьи Зевалкиных пять сыновей воевали на «германской», как называли эту войну в народе. Действие автобиографического романа «Молодость» (1946) происходит в чембарском селе Соболёвке в 1914-1918 годах. Подробно и живо описаны мобилизация, случаи откупа богатыми крестьянами сыновей от призыва, возвращение раненых фронтовиков в село, их сплочённость, попытки устройства в жизни, поиски посильной работы, большевистская агитация, сватовство, свадьбы.

«Венчалось десять пар, из женихов — пять инвалиды».

С душевной болью и искренностью пишет наш земляк, что вся молодёжь в селе — вернувшиеся с фронта калеки, едва годные к крестьянской работе. Писатель показывает, что война явилась фактором просвещения сельского парнишки, толчком для его развития и формирования жизненной позиции. Так было у многих: война готовила революцию в тылу. В 1947 г. Союз советских писателей выдвинул роман «Молодость» нашего земляка на Сталинскую премию.

ras0706-belikovВладимир Иванович БЕЛИКОВ. Фотография из журнала «Земство». 1994, № 4

Не более осмысленной и необходимой представляется война в документах её участников, солдат и офицеров. Непонятной и страшной описана она в дневниках солдат В. А. Мишнина и П. И. Замойского. Воевали они на разных участках фронта, но описания военных будней похожи. Полное отсутствие героической интонации, страх за свою жизнь, звериная тоска по дому — вот что запоминается после их чтения. И ещё бесконечные грязь, холод, голод, дождь и тяжёлая, подчас на грани физических возможностей, работа. В. А. Мишнину удалось стать писарем при госпитале и избежать передовой, где он успел уже побывать. С тех пор он каждый день молился: не дай Бог, опять пошлют в окопы! Для описания боёв оба солдата находят одно и то же слово — «ад». Вот такое человеческое лицо войны, не видное за газетными страницами с патриотическими призывами и победными речами командиров перед строем. Это роднит солдатские дневники и офицерские письма В. И. Беликова (1874-1919), участника русско-японской и Первой мировой войн, родным в Пензу. Та же грязь, неустройство, воровство в армии и пр.

И дворяне Р. Б. Гуль, В. И. Беликов, и мещанин А. Г. Малышкин, и крестьянин П. И. Замойский, и приказчик В. А. Мишнин едины в общем выводе: ненужная, непонятная народу война, ненужные жертвы и лишения.

 

ТЫЛОВАЯ ПЕНЗА

ras0705-neverli-igorИгорь НЕВЕРЛИ (настоящие имя и фамилия — Игорь Николаевич АБРАМОВ, 1903-1987), польский писатель русского происхождения

Писатели и мемуаристы создают образ патриархального, уснувшего в провинции, среди садов, полей и огородов городка. Таким впервые видит его мальчик — гимназист Игорь Неверли (1903-1987, настоящая фамилия Абрамов), будущий польский писатель русского происхождения, педагог, журналист, приехавший с семьёй в «мордовскую Пензу» из прифронтовой Варшавы:

«А до Пензы, где мы сгрузились ранним утром, война ещё не дошла. На полупустом вокзале откуда-то вкусно пахло свежими пирогами, всё дышало уютом, прочностью и основательностью, даже паровозы, казалось, посапывали в сладкой дрёме, и, право же, о войне невозможно было бы догадаться, кабы не огромный плакат в зале ожидания — богатырского сложения казак, прыгая через пожарище, на скаку беззлобно пронзает пикой немца величиною с кролика <…> Пенза была громоздка и лишена всякого обаяния. Вознесясь куполом собора, она затем лениво стекала с холма, поначалу прямыми и глубокими улицами в три, четыре этажа, затем улицы искривлялись, петляли переулками и распадались на сады, заборы, одно- и двухэтажные деревянные домишки. Асфальтовые или кирпичные тротуары были только в центре, да и там движение было таким, что мальчишки свободно играли на мостовой в “козны”, время от времени пропуская извозчичью пролётку. Трамваев и автомобилей здесь не знали. <…> На главной Московской улице было несколько магазинов побольше, с витринами, две аптеки, иллюзион и фотография, т.е. салон. Что ещё? Публичная библиотека, архиерейский сад, два монастыря, две бесплатные читальни при магазинах потребительской кооперации. Много церковно-приходских школ. Духовная семинария, художественное училище. Несколько мужских и женских гимназий — словом, заурядный губернский город. <…> Город скорее торговый. С преобладанием купечества, чиновников и чудовищных, прямо как у Горького, мещан».

Рассказ «Последний день Помпеи» (1972) биографичен. В начале 1914 г. мать будущего писателя полька Мария-Терезия Неверли приехала с детьми из Варшавы в Пензу к родителям второго мужа. Здесь Игорь начал учиться во Второй мужской гимназии. В 1918 г. семья переехала в Симбирск, а в 1924 г. вернулась в Польшу. В дальнейшем И. Н. Абрамов работал вместе с известным педагогом и гуманистом Янушем Корчаком, став его секретарём и редактором детской газеты. В годы Второй мировой войны был членом польского подполья, узником Освенцима, Майданека и других концлагерей. После войны — публицист, общественный деятель.

Приведённое описание Пензы — взгляд чужого человека. А вот как рисует предвоенный город лета 1914 года Н. И. Кривоногов:

«Жизнь в городе шла по проторенной тропе, и только немногие следили за событиями, и ничто, кажется, не предвещало ни потрясений, ни катастроф. Июль. Жара. Зной. Улицы пустынны. Мостовые пышат, прогретый воздух как бы стоит. Толпы на речке купаются. <…> Любители ягод собирают сочную, душистую, лесную клубнику, малину, чернику. Рыболовы проводят ночь у костров на берегу рек, озёр. Молодёжь заняла парки, скверы. Разговоры ведутся всякие: Шопергауэр, Кант, Ницше, Соловьёв, Маркс, Плеханов, декабристы».

ras0713-fibih2Дмитрий Владимирович ФИБИХ, гимназист. Фотография из книги: Фибих Д. В. Двужильная Россия. М.: Первое сентября, 2010

Подтверждение тому, что эти имена, действительно, волновали пензенскую молодёжь, мы находим в дневниках 1914-1917 годов гимназиста Д. В. Фибиха (1899-1975, псевдоним Лучанинов). В них он подробно описывает не только события, но и свои настроения, рассуждения, прогнозы хода и окончания войны, мысли о будущей неизбежной революции и сроках её прихода. Дмитрий Владимирович родился в семье чиновника акцизного управления, детство и юность провёл в Н. Ломове, учился в Первой пензенской гимназии. С 1919 г. сотрудничал в первых советских пензенских газетах, в 1921 г. переехал в Москву, стал корреспондентом «Известий». Автор рассказов, очерков, повестей. В начале Великой Отечественной войны добровольцем ушёл на фронт, воевал, был корреспондентом армейской газеты. В июне 1943 г. за критические высказывания в личном дневнике был по доносу арестован и осуждён на 10 лет лагерей. В 1959 г. реабилитирован и восстановлен в правах.

 Но вернёмся к воспоминаниям ровесника гимназиста Фибиха Николая Ивановича Кривоногова (1898-1987) из книги «Век ХХ. Война. Революция. Апатриды», изданной в Париже в 1983 году на русском языке. Он уроженец Пензы, его отец был племянником Н. Т. Евстифеева, городского головы, крупного хлеботорговца. В Пензе прошли детство и юность Кривоногова, здесь он закончил реальное училище, служил зав. контрольным отделом губстаткомитета в 1917 г. был арестован ЧК, затем ненадолго выпущен. Летом 1918 года ему удалось бежать в Харьков. Затем сражался в составе Добровольческой армии, получил контузию. В 1920 г. покинул Россию из Севастополя на пароходе. Оказался во Франции, был управляющим шелкоткацкими фабриками.

ras0708-krivonogovНиколай Иванович КРИВОНОГОВ. Франция, 1933 год. Фотография из журнала «Земство». 1994, № 3

Н. И. Кривоногов рисует лёгкую, приятную, слегка легкомысленную атмосферу летнего города, наполненного приехавшей на каникулы университетской молодёжью, гарнизонными офицерами и проч.

«Жизнь городская летом могла быть интересной, содержательной. Лес, две реки, парки, доступные всем, хорошо распланированные аллеи в лесу, скамейки привлекали горожан. <…> Летний драматический театр, клубы, собрания, концерты столичных артистов предлагали широкую и разнообразную программу развлечений. Летний театр, расположенный на Поповке, в лесу, давал классический репертуар, был доступен всем. Духовой оркестр 177 Изборского полка в антракты предлагал любителям хороший репертуар. Аллеи парка-леса, хорошо освещённые, заполнялись гуляющей публикой, весёлой, остроумной. Смех разливался то тут, то там. Столики ресторана были заняты всегда. <…> После театра шли танцевать в соединённое собрание, где были отличные залы для оркестра, парк, ресторан. Вечер открывался, как правило, вальсом “На сопках Манчжурии”. Молодёжь, студенты, курсистки, юнкера, кадеты в отпуску, офицерство вальсировали, а в читальне, отдыхая, просматривали газеты, журналы, курили. Собрание закрывалось в час ночи».

Ахуны, дачное место в сосновом лесу на берегу Суры, всегда переполнены. Среди отдыхающих Кривоногов упоминает «александровца Мишку Тухачевского». Везде можно увидеть группы здоровой, весёлой, интеллигентной молодёжи.

«Жизнерадостные девушки: курсистки, гимназистки- старшеклассницы были окружены будущими докторами, инженерами, адвокатами, учёными. Молодые офицеры искусно проникали в среду молодёжи города».

В описаниях Кривоногова ясно звучит ностальгическая нота о невозвратно ушедшем прошлом.

ras0710-orlovНиколай Александрович ОРЛОВ. Фотография из фондов Объединения государственных литературно-мемориальных музеев Пензенской области

Замечательный очерк предвоенной Пензы даёт в воспоминаниях Н. А. Орлов (1890?–1975), уроженец Пензы, выпускник Первой пензенской мужской гимназии. После революции 1917 года советский служащий. В 1924 году он женился на Л. Н. Бартмер (урожденной Аистовой, по первому мужу Яковлевой), матери Татьяны Яковлевой, адресата двух стихотворений В. В. Маяковского. Семья Яковлевых входила в культурную элиту Пензы. С 1920-х и до 1932 года Н. А. Орлов был сотрудником пензенской областной газеты «Трудовая правда». Позже жил в Самаре, где служил юристом, в 1960-х годах вернулся в Пензу.

«Двухсотпятидесятилетнее дремотное существование дворянского гнезда, захолустной и “толстопятой” Пензы было нарушено: она не миновала общего потока, начала быстро превращаться в промышленный центр предвоенного 1914 года».

Орлов упоминает начало строительства трубочного завода (впоследствии велосипедного) на северной окраине, бисквитную фабрику английского акционерного общества, реконструкцию мебельной фабрики «Рамиба», на базе которой во время войны было организовано производство самолётов. Действовала бумажная фабрика Товарищества Сергеева, чья продукция первенствовала от Моршанска до дальнего Востока. Торговый дом лесопромышленника Карпова «протянул свои щупальца на Урал», завладев там каменноугольными шахтами. Помещик В. А. Андронов реконструировал пивоваренный завод и конкурировал с самарским жигулёвским пивом Вакано, господствовавшим в Поволжье. Крупнейшие банки отрывали свои представительства, расширялись технические конторы по производству парового, мельничного, лесопильного и проч. оборудования и его продаже. Собирались пустить городской трамвай по проекту московского инженера Поливанова, уже были заготовлены шпалы, заказаны вагоны. В Пензе появилось много красивых зданий: театр по конкурсному проекту А. Е. Яковлева (не сохранился), дом купчихи Солнышкиной (на ул. Кирова), китнеровская гимназия (на углу улиц Лермонтова и Советской) и мн. др. На пензенском ипподроме инженер  К. К. Цеге и архитектор А. Е. Яковлев впервые попытались подняться в воздух на самолёте. Озеленялись и освещались электричеством улицы, благоустраивался парк В. Г. Белинского.

«Современные жители Пензы представляют её предреволюционный период как глухой “толстопятый” угол, сонный и грязный, пишет Н. А. Орлов. Между тем, общественная жизнь бурлила. Особенно театральная в летний сезон, когда работало два профессиональных театра, драматический кружок Белинского. Дешевизна мест, хорошие артисты и подбор пьес давали ежедневно битковые сборы. После спектаклей зрители валом валили по всем улицам, стоял сплошной галдёж от споров и обсуждений пьесы, игры артистов. <…> Театр сыграл огромную роль в воспитании вкуса и культуры».

На территории сельскохозяйственной выставки за земской больницей (ныне детский лагерь «Спутник» на Западной поляне) был другой театр, в котором частные антрепренёры держали оперу и оперетту, а также кафе-шантан. Здесь было больше купцов и помещиков. Выходило несколько частных газет, сменявших друг друга: «Пензенский листок», «Перестрой», «Сура», «Наша Пенза», «Чернозёмный край», «Чернозём». В последнем печатался А. И. Куприн. Были даже попытки издания литературно-художественного журнала.

Помимо музыкальных вечеров, драматических постановок одним из главных развлечений в Пензе стало кино. Горожане смотрят «Потоп» по Сенкевичу, с «красивым, как ангел» земляком-звездой немого кино Иваном Мозжухиным, «Демона». Ведь в 1914 году должно было отмечаться столетие со дня рождения М. Ю. Лермонтова. Летом 1914 года в ходе турне по России провинциальную Пензу посетили представители современного авангардного искусства: футуристы Владимир Маяковский, Василий Каменский и художник Давид Бурлюк. Полиция волновалась, так как гости были известны экстравагантными выходками. Но всё ограничилось перевёрнутым роялем на сцене клуба соединённого собрания, да прогулкой футуристов по местному базару в жёлтых кофтах с нарисованными морковками на щеках. В Пензе существовал салон Лидии Николаевны Цеге, жены известного инженера, в котором столичных гостей приняли с интересом.

Однако война брала своё. Н. И. Кривоногов фиксирует появляющиеся черты военного времени. Первые поезда с ранеными начали прибывать в сентябре. Красный крест, администрация, дамы-патронессы работали без устали. Раненые распределялись по больницам, госпиталям, частным клиникам. Следом за ранеными шли поезда с военнопленными. Молодёжь ходила на вокзал смотреть на «врагов».

«Австро-венгерская армия представлена была полностью, все виды оружия, народности, формы. Немцы и венгры резко отличались от других национальностей — выдержкой, надменностью. Они держали себя гордо и на любопытных пензяков смотрели свысока. Затем потянулись поезда с «беженцами», жителями западных губерний. Польское население города увеличилось, костёл на Лекарской по воскресеньям уже не вмещал всех желающих. Город наводнили военные резервных полков: запасные батальоны, маршевые роты, эскадроны новых призывов. Военные были повсюду. Это же отмечает и Р. Б. Гуль:

«За годы войны Пензу затопил шестидесятитысячный гарнизон, и былой моей Пензы уже нет».

Ещё одна примета военного времени: уплотнение квартир эвакуированными.

ras0707-belikovaАлександра Михайловна БЕЛИКОВА. Фотография из журнала «Земство». 1994, №4

«2 сентября 1915 года у губернатора было совещание о ревизии квартир, сообщает А. М. Беликова сыну. Теперь мы ожидаем, что явятся, осмотрят и скажут, что забирают столько-то комнат».

Неуловимо изменилась атмосфера в городе после того, как стали поступать первые сведения о погибших. Первые вдовы, матери, потерявшие сыновей, стали известны всему городу и вызывали уважение и участие у горожан. Родственники воюющих солдат и офицеров волновались, ждали писем. Письма с фронта цензуровались, приходили родным с большой задержкой. Особенную досаду вызывали газеты. Как пишет А. М. Беликова,

«много вранья по городу, настоящего положения вещей никто не знает, ну и врут, кто во что горазд».

Недостоверность, легковесность, а порой и лживость газетных статей отмечают все мемуаристы и в тылу, и на фронте. Газетам перестают верить. Повисает гнетущая атмосфера: правду утаивают, потому что она страшна и говорит против правительства. Ползут слухи об измене при Императорском Дворе. Даже гимназист Д. В. Фибих рассуждает в дневнике о Распутине и императрице.

Несмотря на ушедшую праздничность и беспечность быта, интеллигенция в Пензе продолжает жить привычной напряжённой духовной жизнью. Т. В. Семибратова (1911-1992) маленькой девочкой после начала Первой мировой войны и во время революционных событий жила с матерью в Пензе у тёток Семибратовых (сестёр отца), одна из которых служила в банке, другая преподавала рукоделие в гимназии. Семибратовы — известная в Пензе семья, во второй половине XIX века они имели собственный дом, магазин. Автор описывает не только нелёгкий быт, но и духовные интересы, круг знакомств интеллигентной семьи в тыловом городе военного времени. Семейные вечера по воскресеньям под лампой с чтением вслух исторических романов Мордовцева, Данилевского, Соловьёва и с рукоделием. Постепенно ситуация меняется: место исторических романов занимают газеты, рукоделием занимаются на заказ, в обмен на продукты.

Весной 1915 года в городе случилось невиданное половодье. Его отмечают и Беликовы в письмах на фронт, и девочка-гиназистка Н. А. Финогеева в дневнике. Такого половодья старожилы не помнят: в воде Казанская (Урицкого), Рождественская (Горького), Козье болото (Либерсона). Залило Щепную и Сенную площади (район улиц Куприна, Славы, площади Ленина), Терновку, Кривозерье. Вода плещется у ступенек крылец. Дети ходят смотреть на затопленные улицы. По слухам, утонуло 35 человек и много скотины.

В начале июля 1915 г. в Пензу принесли (видимо, из Вьясской Владимирско-Богородицкой мужской пустыни) образ Владимирской Божией Матери, и от него были исцеления, узнаем мы из письма А. М. Беликовой.

«В одном из госпиталей лежал полгода сильно контуженный в голову солдат, он потерял зрение, оглох и перестал говорить. Врачи признали его безнадёжным и даже близким к смерти. Когда принесли в госпиталь Образ Божией Матери, стали служить молебен, он плакал и молился, и когда поднесли к нему образ, подняли его, он приложился и говорит: “Сестра, я вижу и слышу!”. Все поразились, прибежали врачи, не верят, стали показывать ему разные вещи, он всё правильно называл. Теперь поправляется».

Все мемуаристы отмечают, что голода не было, но цены поднялись в несколько раз. И. И. Беликов, товарищ прокурора в Краснослободске, пишет брату на фронт в июле 1915 г.:

«Вы там сражаетесь с врагами, а у нас тут борьба с врагами внутренними: с купцами и торговцами, создавшими небывалую дороговизну. Делают они, окаянные, что-то ужасное. В японскую войну этого не было. Жизнь вздорожала так, что жалования не хватает».

В домах похолодало, так как экономили дорогие дрова. Часто вечера проходили в темноте: не хватало керосина. Горожане стали ходить в пригородную Терновку и более дальние Лебедёвку и Селиксу, чтобы менять одежду на продукты. Место пирогов и коврижек, которые ещё пекли в 1915 и 1916 годах, заняло «месиво» из тушёной свёклы, тыквы, ржаной муки и картошки.

Надо сказать, многие вполне интеллигентные люди, например, это звучит в переписке Беликовых, обвиняют в дороговизне пленных и беженцев, которые к лету 1915 года наводнили город. Им помогают множество комитетов и благотворительных организаций, поэтому они на рынке покупают не торгуясь, чем и вздувают цены — считала А. М. Беликова. В то же время, И. Неверли особо отмечает лояльность пензяков к самым разным национальностям, включая евреев. В его классе на 40 учеников было 3 еврея, 2 татарина и армянин — и никаких конфликтов.

ras0712-fibih1Дмитрий Владимирович ФИБИХ, гимназист. Фотография из книги: Фибих Д.В. Двужильная Россия. М.: Первое сентября, 2010

Рождество 1915 года встречали ещё по-старому. А вот следующее, как и встреча нового 1916 года прошли буднично.

«Вот уже третий год тянется эта проклятая война <…>, ещё небывалая до сих пор, грозящая перебить всё мужское население Европы», записывает в октябре 1916 г. Д. Фибих.Вокруг себя только и слышишь: когда же, наконец, кончится эта проклятая война?».

Маленькая девочка Н. А. Финогеева (1905-1977) горестно отмечает, что ёлка у них теперь маленькая и не зажигается. Её отец А. Ф. Финогеев (1846-1918) — товарищ директора Пензенского городского общественного банка, купец 1-й гильдии, потомственный почётный гражданин Пензы, ктитор Никольской церкви, имел в городе два каменных дома. Мать девочки до замужества преподавала музыку в епархиальном училище. Финогеевы часто посещали музыкальные и литературные вечера, театральные постановки студентов реального училища, где ставились «Митрофан и его учение» (по Фонвизину), «Демьянова уха» (по И. А. Крылову), «Не в свои сани не садись» А. Н. Островского. Дневник гимназистки отличается детской непосредственностью как в описаниях занятий музыкой, чтением, играми «в солдаты», так и в рассказе о первых погромах магазинов, закрытии гимназии, демонстрациях и т.д. Рождество 1918 г. даже богачи Финогеевы встречают совсем без ёлки. Не стало хватать на еду и одежду, выстроились очереди за керосином. В ноябре 1917 г. начались погромы дорогих магазинов на Московской улице. Гимназистка бесхитростно записывает в дневнике, как в начале 1918 г. большевики «выгнали» девочек из гимназии и закрыли её, устроив там крестьянский съезд. Ещё недавно одно из самых современных и комфортабельных зданий города, спроектированное столичным архитектором Китнером, Первая женская гимназия (ныне угол Лермонтова и Советской) загажена, заплёвана, засыпана шелухой от семечек и даже «выпит спирт из ламп». Грязь, вонь, хамство, поломанную мебель как приметы нового «демократического» быта отмечают Н. И. Кривоногов и Р. Б. Гуль.

Ощущение рубежа старого и нового миров в начале 1917 г. передано всеми очевидцами. Точно и образно описывает эту атмосферу Р. Б. Гуль

«На Московской улице красные банты, красные знамёна, полотнища кумача; и откуда достали столько кровавой материи? Пензяки, без различия состояний, все улыбаются, как на Пасху. На извозчиках, потрясая разбитыми кандалами, в халатах, в войлочных шапочках, в казённых котах едут освобождённые из острога уголовники. С извозчиков они что-то кричат о свободе, о народе. Толпа криками приветствует их. Даже извозчики везут их даром; в России всё теперь будет даром! “Отречёмся от старого мира!”. Тюрьмы уже взломаны, стражники бежали. В свободной стране не может быть тюрем. Теперь свобода всем, совершенная свобода! Жизнь народа началась только сегодня, а всё? что было вчера, выброшено из народной памяти. Только с сегодня, с этого мгновенья, как бы сызнова пошла история России всеми своими полыми водами. Это был ледоход, ледолом. И чтобы это чувствовать, видеть, ощущать, стоит жить».

На глазах менялись люди.

«А в бараке я не могу даже узнать своих солдат. Со стены сорвали портрет царя, в клочья топчут его ногами, как будто никаких царей в России и не бывало. <…> Ещё вчера они даже не знали это трудное для мужицких губ слово, а сейчас кричат: “Ура, революция!!!”. <…> Это радость какой-то всеобщей распутицы, в которой тонут люди, лошади, телеги, и хоть все, может быть, и утонут, но сегодня всем почему-то очень радостно. У солдат всё сразу стало иным; изменились лица, жесты, движения, голоса. Это другие люди. И это зрелище и захватывающе, и страшно. Это, вероятно, то мгновение, которое называет революции великими».

Страшное убийство генерал-майора М. А. Бема разъярёнными солдатами 4 марта 1917 г. у Городской Думы в ходе мирной демонстрации, которое подробно описывают очевидцы Р. Б. Гуль и Д. В. Фибих, стало для всех современников предзнаменованием грядущих катаклизмов и катастроф.

«Река Сура, Красный мост, мужской монастырь, холмистая зелень часовни Живоносная Источница (откуда, по преданию, при осаде Пензы кумыками из городских ворот вынесся Светлый всадник, обративший в бегство кумыкского Аюку-хана), театр, белый собор. Всё мелькнуло, и моя Пенза уходит на повороте. <…> Паровоз протяжно свистит. “Прощай, моя Пенза, прощай всё, что я в тебе так любил!”».

Этот образ поезда из романа Р. Гуля «Конь рыжий», покидающего навсегда дом, идущего на фронт, откуда возврата в былое не будет, перекликается с другим поездом, из повести Малышкина «Вокзалы», возвращающимся с развалившегося фронта домой в Рассейск.

«Прострельнули, проискрились мосты; высунувшимся из теплушек ветер рвал глаза, там всё-таки кричали: — ар-ря-а-а!, хотя ничего не было ни видно, ни слышно; в грохоте, в свисте рельсы скакали, звонили под колёсами; со стрелок звонили на вокзал — там не знали, какой поезд; велели переводить на первый тупик. Поезд летел в тупик со скоростью шестидесяти вёрст в час. В теплушках, в открытых дверях махали шапками, плясали…».

 А в Пензе старичок из рассказа И. Неверли «Последний день Помпеи», участвовавший в «митинге свободы», «выскользнул из беснующейся толпы на площади, заморгал за стёклами пенсне, смахивая слезу, и сказал: «Ну вот, сынок, взошла она, звезда пленительного счастья….».

Так встретила Пенза новую эру.

Л. В. Рассказова.

 

vinietka-002

 

Примечания

1 Так как все цитаты и описания в статье взяты из указанных в приложении-списке публикаций, страницы дополнительно не оговариваются в сносках. В статье также использованы материалы публикаторов: М. Г. Беликовой, С. В. Белоусова, В. С. Година, Л. П. Замойского, Е. В. Мануйловой, В. И. Мануйлова, Д. Ю. Мурашова, М. С. Полубоярова, О. М. Савина, И. В. Семибратовой. Сведения о них так же указаны в приложении.

 

vinietka-002

 

Приложение

ХУДОЖЕСТВЕННЫЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ

1. Волжин В. А. Рядовой Кадушкин.
Пролетарий: журнал. 1919. № 13. М., 1919.
Возвращение в марте 1918 г. солдата из австрийского плена. 

 

2. Гуль Р. Б. Конь рыжий.Роман.
Гуль Р. Б. Конь рыжий. М.: Вече, 2007. (Белогвардейский роман);
Гуль Р. Б. «Прощай, моя Пенза…» (Фрагменты из романа «Конь рыжий»)./ Публикация Е. В. Мануйловой.// Земство: архив провинциальной истории России. 1994. №1. С.156-196. Пенза, 1994.
Довоенная жизнь дворянской семьи. Объявление войны и мобилизация в Керенске. Пенза тыловая, служба в резервном полку в Пензе, февральская революция в Пензе, убийство М. А. Бема.

 

3. Замойский П. И. Молодость. Роман.
Замойский П. И. Собр. соч. в 4-х томах. Т. 3. М., 1959.
Жизнь чембарской деревни в 1916-1917 гг. глазами солдата-фронтовика, вернувшегося инвалидом, большевистская пропаганда среди крестьян, увиливание богатых от призыва. 

 

4. Куприн А. И. Лейтенант фон Пляшке. Водевиль в одном действии с маршировкой.
Аргус: журнал. 1914. № 22. С. 49-73. Петроград, 1914.
Прусский лейтенант-фанфарон ловко обделывает свои делишки: не платит долги, женится на богатой. Все на сцене постоянно маршируют, демонстрируя приверженность великой Германии. Но в Берлин входят казаки.

 

5. Малышкин А. Г. Вокзалы. Повесть (не окончена).
Красная новь. 1923. № 2 (12) март-апрель. С. 82-99 и № 3 (13), май. С. 76-94. М., 1923.
Начало войны и мобилизация в Рассейске, уездном гродке. Гибель необученных солдат на фронте. Возвращение солдат в 1917 г. в Рассейск.

 

6. Неверли И. Последний день Помпеи.
Сон-трава. Рассказы/ Пер. с польского. М.: Худ. лит., 1980. С. 37-73;
Неверли И. Последний день Помпеи./ Публикация Е. В. Мануйловой. // Земство: 1994. № 3. С.194-222.
Пенза 1914-1917 гг. глазами мальчика-гимназиста, приехавшего из Варшавы.

 

ДНЕВНИКИ. ПИСЬМА. МЕМУАРЫ

7. Из семейной переписки Беликовых. 1914-1917 гг.
«Вот что наделал кайзер проклятый…». Из семейной переписки Беликовых./ Публикация М. Г. Беликовой // Земство. 1994. № 4. С.178-192.
Письма с фронта (Ровно) в Пензу и из Пензы на фронт членов семьи Беликовых, пензенских преподавателей, 1914-1917 гг. 

 

8. Благоразумов В. Д. Воспоминания офицера империалистической войны.
Благоразумов В. Д. «Что день грядущий мне готовит?». Воспоминания офицера империалистической войны./ Публикация С. В. Белоусова.// Вестник военно-исторических исследований. Вып. 3. Пенза, 2011. С. 166-205.
Мобилизация и служба в дружине ополчения, подготовка офицеров в годы войны, обучение новобранцев в запасном пехотном полку. 

 

9. Замойский П. И. Рассказ о себе.
Замойский Пётр. Судьба. Творчество. Память. / Сост. Замойский Л. П., Савин О.М. Пенза, 2001 С. 40-41.
Обучение в Пензе и отправка на фронт солдата-чембарца в 1916 году.

 

10. Замойский П. И. Дневник второго наступления 1916 г.
То же. С. 155-163.
Наступление в Галиции в 1916 г. глазами солдата-чембарца. 

 

11. Кривоногов Н. И. Век ХХ. Война. Революция. Апатриды.
Кривоногов Н.И. «По склону горы “Большой Посад”»./ Публикация М. С. Полубоярова.// Земство. 1994. № 3. С. 150-191. Пенза, 1994.
Пенза довоенная (1912 г.): праздники, обряды, образ жизни купеческих семей. Война, революция, до белочешского мятежа (1918 г.).

 

12. [Мишнин В. А.] Дневник военных похождений солдата В. А. Мишнина (20 августа 1914 г. — 27 сентября 1915 г.; 1 октября 1915 г. — 29 января 1918 г.)

Дневник военных похождений солдата В. А. Мишнина./ Публикация Е. В. Мануйловой и В. И. Мануйлова.// Земство. 1994. № 3. С.82-132; 1995. № 2. С.84-157.

Автор — крестьянин, уроженец Пенз. губ. Мобилизация в Пензе, отправка на фронт, война на Западе России. Поездка в Пензу в отпуск с фронта. Впечатления от тылового города.

 

13. Орлов Н. А. Татьяна Яковлева в Пензе. (Воспоминания)

Орлов Н. А. Татьяна Яковлева в Пензе. Знакомство с Маяковским в Париже./ Публикация О. М. Савина. //Сура: литературный журнал обл. писательской организации. 1993. № 6. С. 99-128. Пенза, 1993.

Краткий очерк предвоенной Пензы 1914 года: культура, промышленность, интеллигентский быт. 

 

14. Семибратова Т. В. Записки о пензенской родне. (фрагменты).
Семибратова Т. В. Записки о пензенской родне./ Публикация И. В. Семибратовой.// Земство. 1995. № 1. С.67-99. Пенза, 1995.
Пензенский быт осенью 1917 г. в воспоминаниях девочки: беженцы, дороговизна продуктов, базары, домашние вечера и проч. Среда интеллигентов.

 

15. Фибих (Лучанинов) Д. В. Из дневника 1914-1917 гг.

Фибих Д. В. Двужильная Россия. Дневники. Воспоминания. М.: Первое сентября, 2010. С. 29-73;
Фибих Д. В. «Революция не была для меня неожиданностью»./ Публикация В. С. Година и В. И. Мануйлова.// Земство. 1994. № 1. С.120-152.
Наблюдения и размышления гимназиста о положении России, войне, революции и её неизбежности, описания событий, организация молодёжных кружков. Война и революция в Пензе, убийство М. А. Бема. 1914-1917 гг.

 

16. Финогеева Н. А. Из дневника гимназистки. 22 февраля 1915 — 6 мая 1921 г.
Финогеева Н. А. «Когда я пишу в дневнике всё. что у меня на душе. Я как-то успокаиваюсь…»/ Публикация Е. В. Мануйловой и В. И. Мануйлова.// Земство. 1995. № 3. С. 43-61. Пенза, 1995.
Дневник десятилетней девочки о погромах магазинов и закрытии гимназии большевиками и др.

________________________________________
Опубликовано: Пензенская губерния в годы Первой мировой войны
1914 — март 1918. В 2-х книгах. Книга 2-я. / Отв. сост. В. В. Кондрашин.
Прага: Vedecko vydatelske centrum “ Sociosfera-CZ”, 2014.
(Документальная история Пензенского края). С.334-343 (приложение № 6).

________________________________________

 

 

 

Добавить комментарий


хостинг KOMTET