Рейтинг:  5 / 5

Звезда активнаЗвезда активнаЗвезда активнаЗвезда активнаЗвезда активна
 

 

КОЗЬЕ БОЛОТО

Козье болото… Звучное и неожиданное название улицы, расположенной в центре старой Пензы, буквально в десяти минутах ходьбы от Соборной площади, ныне называемой Советской.

dosto90-01-goat-swampОбщий вид Пензы с восточной стороны. Улица Козье болото — в правом верхнем углу. В левом верхнем углу — церковь во имя Казанской иконы Божией Матери на Песках. На заднем плане слева — Спасский кафедральный собор

Резкая неблагозвучность этого годонима не раз заставляла жителей губернского центра думать о замене его на более приятное. Именно по этому поводу в 311-м номере «Пензенских губернских ведомостях» от 2 декабря 1905 года появилась небольшая заметка:

 

Къ переименованiю улицъ.

За послѣднiе нѣсколько лѣтъ нѣкоторые улицы въ нашемъ городѣ переименованы. Такъ, Верхне-Пѣшая названа Суворовской (ныне улица Куйбышева — прим. pеnzahroniki), Средне-Пѣшая — просто Пѣшей (ныне улица Богданова — прим. pеnzahroniki), Нижне-Покровская — Гоголевской (ныне улица Гоголя — прим. pеnzahroniki)и т.п. Двѣ изъ этихъ улицъ названы въ увѣковѣченiе памяти полководца Суворова и писателя Гоголя. Есть также Пушкинская улица (ныне улица Пушкина — прим. pеnzahroniki) и Пушкинский скверъ, кстати сказать, притонъ въ лѣтнее время пропойцъ и босяковъ, которыхъ, насколько мы знаемъ, великий поэтъ не воспѣвалъ въ своихъ поэтическихъ произведенияхъ. Этому скверу болѣе подходило бы названiе «Горьковскiй».

Но есть улицы, которыя почему-то не переименованы, напримѣръ, Верхне-Поркровская (ныне улица Калинина — прим. pеnzahroniki) носитъ прежнее названiе, хотя Нижне-Покровской  уже не существуетъ (В 1902 году в связи с 50-летием со дня смерти Н. В. Гоголя (1809-1852) Нижне-Покровская  улица (1818) была переименована в улицу Гоголевскую. — прим. pеnzahroniki). Почему бы, кажется, не назвать ее просто Покровской и коротко, и ясно. Затѣмъ, есть улицы, названiе которыхъ очень нелестно для города и его обывателя.

Такъ, Козье Болото, гдѣ нѣтъ ни одного болота; грязи, правда, много, но болотъ нѣтъ. Названiе улицъ всегда къ чему нибудь приурочивается. Если намъ сказать, что здѣсь раньше были болота — невѣроятно, такъ какъ улица гористая.

Есть еще, так называемый Мѣшокъ, за рѣкой Пензой. Что это за мѣшокъ? Есть названiя и почище. Неужели нельзя ихъ измѣнить на лучшiя, благозвучныя, а то вѣдь прiѣзжiе смѣются, когда имъ скажешь, что ты живешь на Козьем Болотѣ:

— Фи, какая противная улица.

А улица между тѣмъ хорошая, если не принимать во вниманiе грязь въ ненастное время, плохое освѣщенiе по ночамъ и недостаточный надзоръ.

dosto90-02-liberson-n-gНаум Григорьевич ЛИБЕРСОН (1899-1918). Источник фото: Шишкин И. С. ПЕНЗА. Листая старый альбом... Фотографии 1920х-1940х гг. П., 2013. с. 93

 

И все-таки Козье болото переименовали. Это случилось после Октябрьской революции 1917 года, когда пришедшие к власти большевики в массовом порядке по всей России стали менять прежние названия улиц-переулков на новые — коммунистические. 18 февраля 1919 года этой пензенской улице присвоили имя Наума Григорьевича Либерсона (1899-1918), члена Пензенского комитета большевиков, первого секретаря Пензенского губернского Совета народных комиссаров, захваченного во время белочешского мятежа в Пензе в конце мая 1918 года и расстрелянного в июне под Самарой.

Несмотря на то, что улица официально стала именоваться улицей Либерсона, ее старое название еще долго жило в памяти народной. Об истории Козьего болота после Великой Отечественной войны рассказывается в одноименной статье старожила этого района Пензы Юрия Михайловича Кузьмирова, опубликованной в журнале «Пензенское краеведение» № 3 (15) за 2015 год.

 

Ю. М. Кузьмиров

КОЗЬЕ БОЛОТО

Район Пензы Козье болото своё название получил, видимо, от того, что каждую весну внутри кварталов по улицам Либерсона (Козье болото), Урицкого (Казанская), Набережной в низинах образовывались болота, вокруг паслись козы. В 1912 г. обыватели обратились в Городскую думу с просьбой переименовать их район Козье болото, как неблагозвучное, устаревшее, вызывающее удивление, в более пристойное название, например, Надежденская или Тургеневская. Но им было отказано по причине того, что район носит историческое название. Другие районы называются Пески, Мешок, Маяк, Нахаловка, Шуист, Райки, Бугровка, Манчжурия. Когда кто-то из жителей шёл на рынок или в универмаг, то говорили, что он «пошёл в город». Центром Пензы была Советская площадь.

Прогулку по послевоенному Козьему болоту, начну с рассказа об улице Набережной реки Пензы, где я живу с 1946 г. Наша улица известна с 1819 г. Название Набережная реки Пензы улица получила оттого, что находится на левом берегу реки Пензы. В 1945 г., прорвав Курильскую плотину, река Сура здесь проложила новое русло. Старое русло реки Суры пролегает через Ахуны, Сосновку, Маяк. С тех пор улица не меняла своего названия.

На задних дворах домов № 20, 21, 22 между Набережной и улицей Урицкого находился колбасный цех, который построили в 1930-х гг., отобрав у местных жителей огороды. Одноэтажный деревянный цех был со своей бойней, котельной, большим погребом. Работал цех на угле, и котельная, как и баня, коптила всю округу чёрным дымом, сажей так, что порой нельзя было вывесить сушиться бельё. Потом там открыли кондитерский цех. Запах ванили и выпечки стоял на весь квартал. Закрыли кондитерский цех после взрыва котельной, когда погибли люди, где-то в начале 1970-х гг.

В некоторых дворах были голубятни. Зимой катались на лыжах, коньках, санках. Летом взрослые и дети играли в домино, в волейбол, в городки. Общались, телефоны проводные, домашние были редкостью. Например, на нашей улице было три телефона: у Рузановых, Акимовых, Лебедевых, и соседи ходили к ним позвонить при крайней необходимости. Не было тогда ни мобильников, ни телевизоров, ни компьютеров, ни Интернета с их виртуальной реальностью.

Дома во дворе № 21 построил в 1900 г. ассириец. Они стоят до сих пор. Соседские дворы тоже в основном построили зажиточные люди. В 1930-х и 1960-х гг. здесь покупали дома, квартиры и заселялись деревенские жители. Улица была тихая, машин раньше ни у кого не было. Почти в каждом дворе были сады, сажали и цветы: георгины, табак, вьюны, маки. Народу и машин в городе было мало. Только проезжие части центральных улиц были мощёные брусчаткой. По Набережной раньше грузовые машины ездили только осенью за дровами. Было так же удовольствием покататься на машине, прицепившись сзади за борт и повиснув на нём. Отец Жанны Машковой работал водителем в троллейбусном депо, которое построили в 1946 году, и мы иногда катались в кабине «зайцами» от часового завода до мебельной фабрики. Летом на улице и во дворах росли грибы шампиньоны, мы их собирали, родители жарили.

dosto90-03-tatar-bridgeТатарский мост

Достопримечательностью нашей улицы был большой по тем временам Татарский мост. Сейчас на этом месте подвесной пешеходный мост. Татарский мост построили пленные немцы в 1946 г., они говорили, что мост прослужит лет 20. Со временем он обветшал и сгорел в 1966 г. Голодные пленные немцы просили у местных жителей хлеба: «Geben sie mir bitte ein kuss brot». Население подкармливало их. У школьников они выманивали бутерброды. Немцы также строили дороги, дома. По мосту ходили пешеходы, ездил транспорт, например, автобус № 1. Своё название мост получил от моста, что был до этого выше по течению, стоял на сваях, и его каждый год сносило половодьем, а строили его татары. Но мы его не застали. Все фермы моста были смолёными, гудронированными. Утром и вечером по мосту прогоняли стадо, в основном коров, которых пастухи пасли на Маяке или в пойме правобережья реки Суры.

Лёд зимой на реке в ту пору был очень толстым, более метра, чистый, голубой. Чуть выше по течению от Татарского моста, заготавливали лед. Холодильников в магазинах в то время не было. Холод сохраняли в погребах. Бригады мужиков заготавливала лёд. Откалывали ломом большие, по квадратному метру, куски льда и баграми поднимали из воды. Работа была опасная. Случалось, что заготовители соскальзывали в холодную воду. Мы, пацаны, забирались в вырубленные ледяные ямы и смотрели, как в аквариуме, на замёрзших в голубом льду рыбок. Глыбы льда складировали на месте, где сегодня расположен торговый центр «Пассаж», развозили по магазинам.

Весна — это и ледоход. На реке лёд у берегов темнел, местами покрывался водой, становился пористым, в отдельных местах отрывался от берега. Предвестник ледохода — подрывы льда. Вначале была слышна канонада с юго-востока от Божьей горы, затем приезжали машины с взрывчаткой и подрывниками на наш берег. Перед Татарским мостом, для того, чтобы не было заторов, делали лунки во льду, закладывали толовые шашки и с помощью бикфордова шнура подрывали. Шнур был коротким, и подрывник должен был вовремя убежать. Иногда несколько подрывников закладывали шашки одновременно, поджигали шнуры и убегали. Были и осечки, и было интересно наблюдать, как подрывник, нервно куря, подкрадывался к невзорвавшейся лунке, вытаскивал планку с верёвкой и оторвавшимся толом. Смех многочисленных зрителей на берегах, которые стекались, чуть ли не со всей Пензы. Взрывы были разные: одни взрывы были глухими, и лёд вперемешку с водой невысоко поднимался над поверхностью, другие звонкие, когда куски льда высоко выбрасывались в небо. Они на мгновение застывали высоко в воздухе и устремлялись вниз вместе с перекладиной. Зрелище завораживало и, чтобы не попасть под ледяной дождь «артатаки», все бросались от реки. Бывали случаи, когда куски льда падали на крыши домов или рядом с нами. От куска льда оставалось лишь мокрое место. На это время окна, как во время войны, заклеивали полосками газетной бумаги крест-накрест, дома и посуда в них тряслись. После взрывов оставались тёмные холодные полыньи.

Ледоход обычно начинался 10 апреля или после подрыва льда. Каждый хотел застать начало ледохода первым. На поверхности льда сначала появлялись трещины, начиналось медленное движение, льдины налезали одна на другую, вставали вертикально, все больше и больше. Затем движение и гул возрастали. Это стихия, это первозданная природа! Всегда находились смельчаки, как их сегодня называют «экстремалы», а тогда их называли «дуроломы», которые, перепрыгивая по движущимся льдинам, на спор перебирались с берега на берег или катались на льдинах. Часто взрослым приходилось их спасать с помощью верёвок, лестниц, багров. Иногда люди тонули по пьянке или в распутицу. Собиралось много народа, чтобы посмотреть, как ищут утопленника. На льдинах нередко плыли постройки, снесённые половодьем выше по течению. Различали лёд «асеевский», «курильский». Ледоход шёл с большой скоростью, сотни людей два-три дня любовались этим зрелищем. Многие люди стояли на деревянном мосту, глядя, как тяжеленные льдины натыкались на окованные толстым железом ледорезы моста, на быки. Мост дрожал, скрипел, но выдерживал. Вот такой был аттракцион. В половодье река выходила из берегов, порой заходила во дворы и стояла несколько дней. Половодье — это новые развлечения, новые приключения. Плавали на лодках, плотах. Во время ледохода рыба прибивалась к берегу, здесь её и ждали рыбаки с намёткой или с люлькой.

Первый признак осениИльин день (начало августа). Вода в реке становится холоднее день ото дня, ночи прохладные. Второй признакначало сплава леса. И это было! Плыли большие плоты из бревен, на которых были и шалаши, где плотовщики-татары готовили пищу, управляли плотами.

dosto90-04-raftingСплав леса

Перед Татарским мостом они перегораживали реку брёвнами, соединёнными тросами, и мы бегали по этим брёвнам от одного берега до другого. Начинался сплав дров, поленьев метровых длиной. Запруда из дров была от моста до бани. С нашей стороны улицы был большой пляж, сюда и складывали выловленные из реки поленья. Рабочие возили их на тачках по деревянным настилам. Длинные штабеля дров с узкими проходами тянулись по всему пляжу от воды до берега. В штабелях мы играли в прятки, в войну или в карты, учились курить окурки, подобранные возле бани, учились ругаться матом. Но всё плохое впоследствии не прилипло к нам, за редким исключением. Запомнились запахи мокрого леса. В детстве у каждого было своё корыто, в них мы тоже плавали по речке. Когда начинался сплав, то мы плавали на брёвнах, на метровых плашках дров. Дома, учреждения отапливались исключительно дровами или углем. Шла заготовка и вывоз дров с поздней осени вплоть до зимы.. Находилось занятие и нам. Твердого покрытия дороги не было. После дождя машины часто застревали в грязи и, чтобы они смогли выехать, под колеса подкладывали плашки. Машина уезжала — бревно оставалось у нас. У каждого из нас был маленький топорик. Втыкали с размаху в метровую плашку и волокли её каждый в свой двор. Иногда выпрашивали у грузчиков: «Дядь, сбрось плашку!». У нас было и соревнование, и конкуренция. Каждый заготавливал до двух и более кубометров дров. Еще с осени для сторожа строили у берега землянку: стены, потолок были из брёвен, сверху насыпана земля, торчала железная труба, внутри – топчан, стол, «печка-буржуйка». Когда печь топилась, в землянке было тепло и уютно, всегда был кипяток. Мы часто приходили в землянку с ровесницей Розой к её матери-сторожу погреться, бросали на раскалённую поверхность печки головки от спичек, устраивая небольшой фейерверк. Строили мы и свои «землянки», шалаши.

dosto90-05-shipТеплоход

В начале 1960-х гг. ранее узкую, мелкую, но чистую речку Суру перепрудили у ТЭЦ-1, пустили теплоходы «Пенза», «Сура» до Барковских дач. Каждый из нас стремился подплыть к теплоходу, чтобы поплавать на волнах или обрызгать пассажиров, подплыть к корме к струе водомёта. Первая пристань на понтонах была на нашей Набережной, здесь же был прокат шлюпок, играл оркестр, на теплоходах работали буфеты. Билет вначале стоил — 20 коп. Прокат лодок был и на Песках на спасательной станции. Вообще, на речке летом всегда было многолюдно. Купались, мылись, стирали, отдыхали, загорали, ловили рыбу, плавали на лодках вёсельных и моторках, на камерах от машин. Никаких запретов. Настоящая жизнь была на природе, на речке.

Была на нашей улице достопримечательностьбаня. Она стояла на пересечении нашей улицы с улицей Либерсона и была известна на весь город как баня на Козьем болоте.

dosto90-06-bath2-on-goat-swampБаня №2 на Козьем болоте. Позднее были возведены пристрои для очередей

Это было одноэтажное, кирпичное здание с толстыми стенами. Лицевая сторона выходила на улицу Либерсона, восточнаяна берег Набережной. Взрослые всей округи брали кипяток, который лился из трубы котельной бани под берег, носили домой или там же стирали бельё. Зимой полоскали бельё в проруби. На восточной стене бани в кирпичной кладке были выбоины от пуль белочехов. Почти всё население частного сектора, а это было основное население Пензы до 1958 года, мылись и парились в ней, кроме тех, кто имел свои бани. Шли в баню целыми семьями со своими вениками и даже тазами. Веники берёзовые или дубовые старушки продавали и около бани за 10 коп. Баня была просторной, человек на 50 в каждом отделе, но по субботам и воскресеньям были огромные очереди. Перед помывкой свободное место каждый обмывал кипятком. Сиденья, как и пол, были цементными, стены до метра высотой и перегородки выложены кафелем. Мылись многие хозяйственным мылом или банным, хвойным, шампуней не было. Тёрли мочалками из лыка — тонкие, лубяные волокна липы, друг другу спины, иногда под ноги ставили таз с горячей водой, распарить их, тёрли пятки пемзой. Были две душевые сетки для ополаскивания, холодный туалет. Уже взрослых детей в баню брали отцы. Помню, как отец драил мою голову, а мыло кусало глаза. Совсем маленьких мальчиков матери брали в баню с собой. У женщин очередь была длиннее, да и мылись они дольше. Порой, чтобы в воскресенье ускорить помывку женщин, после 21 часа их запускали через смежную дверь в мужской отдел. Оставшиеся мужчины сразу ретировались. Банщики имели возможность подзаработать, пропуская «своих» без очереди, без билета, открывая для них свободный шкафчик и беря деньги на руки. Иногда были перебои с электричеством, и тогда посетители вечером домывались и одевались при свечах, которые расставлял банщик. Были перебои и с водой, как холодной, так и горячей. Порой не справлялась канализация, и люди мылись, стоя в мыльной воде. По этим же причинам иногда баня закрывалась на весь день. Славилась баня своими парными. Топили печи дровами из помывочного отдела, которые заносили со двора. Заядлые парильщики находились в бане полдня, а то и весь день: мыли парную, проветривали, делали пар, парились, отдыхали в предбаннике и даже подбрасывали дрова в печку. Взрослые брали в парную с собой детей закаляться. Четыре деревянные ступеньки вели на верхние полати. Не каждый осмеливался подняться до самого потолка, и там, в основном, мужики лежали, друг другу парили спины. Были случаи, что кому-то становилось плохо, но у банщика была аптечка и нашатырный спирт. Бывало, кто-то и умирал, но людей это не пугало — естественные потери, и следующий раз они опять шли в баню помыться, попариться. Помывшись, брали в тазу тёплую воду в раздевалку, чтобы ополоснуть ноги от грязных деревянных решёток. Позднее, когда появились сланцы, одевали их или тонкие калоши, чтобы не заразиться грибком. Билет стоил 18 коп. и время помывки, нахождения в бане было не ограничено! Билеты продавались в кассе — в окне был встроен деревянный ящик. Банщик при входе накалывал билеты на тонкий железный стержень. У банщика можно было также купить мочалку, мыло, взять простынь для обтирки. Выходной был вторник. Бывало, иные любопытные мальчики бегали подсматривать в окна бани, забираясь на кирпичный завалинок или в продуха потолка женского отдела за голыми женщинами. Да и иные взрослые мужчины грешили этим.

Порой баня на весь день была закрыта для населения, в ней мылись солдаты. До войны и во время войны в Селиксе был сборный пункт, и солдаты оттуда приходили пешком строем в баню, чтобы помыться, избавиться от вшей. Когда баня закрывалась на ремонт, то люди ходили или ездили в баню № 1 на Красную горку, которую в народе называли Вшивой горкой.

В парикмахерской нашей бани нас стригли, корнали ручными машинками для волос, которые «кусались». Стрижки назывались «чёлка», «бокс», «полубокс»20 коп., «под Котовского» (налысо за 10 коп.). Взрослых стригли и под «канадку», «ёжик», брили опасными бритвами, освежали одеколоном «Шипром». Было до пяти парикмахерш, но приходилось тоже отстаивать очередь.

В бане мы дети пили газировку с сиропом за 4 коп., расплачиваясь гнутыми после игры в чику медяками. Пили газировку и без сиропа за 1 коп. или с двойным сиропом. Летом газировщица торговала около бани у женского отдела, зимой – в мужском предбаннике. На стене бани висел телефон-автомат, и можно было позвонить бесплатно в экстренные службы или за 2 коп. по личным делам. Время разговора было не ограниченно, и поэтому иногда выстраивалась возмущённая очередь.

Сзади бани была котельная с большой каменной трубой, которая топилась дровами, углём, и коптила всю округу. Во дворе лежали уголь и штабеля дров. На втором этаже флигеля жил директор бани — высокий худой мужчина.

При бане была прачечная, обслуживавшая местное население, и в которую со всего города, в том числе с больниц, гарнизона и госпиталя, свозили на телегах и машинах грязное бельё. Население приносило грязное бельё кто в чемодане, кто в рюкзаке, предварительно пришив номерки ко всем вещам. Иные отдавали своё грязное бельё знакомым прачкам без номерков и квитанций об оплате. Деньги давали на руки. Но кто-то брезговал и стирал сам, кипятил бельё в баке, жмыхал о стиральную доску. Удобств в домах не было: ни холодной, ни горячей воды, ни стиральных машин. Про баню можно сказать, что это был банно-прачечный комбинат.

При бане была также пивная, где «верховодила» буфетчица армянка Ханка. Маленькая комнатёнка пивнушки была всегда полна мужиков, деревянных бочек и папиросного дыма. Пиво было бочковым, натуральным, всегда свежим, ядрёным, одного сорта «Жигулёвское». Кружка пива стоила 24 коп. Был дефицит кружек, поэтому позднее мужики стали пиво брать в трёхлитровые банки, на троих. Пиво в бочках, как и грязное бельё в тюках раньше привозили на телегах. Потом пивнушку — летний стеклянный павильон — построили на берегу. В пивнушке были случаи мордобоя — кому вышибали зубы, кому мозги. Но мужикам было важнее разобраться, кто был прав, а кто был виноват. У любителей пива была в то время присказка — «Пойдём в баню, заодно и помоемся».

В начале 1970-х гг. баню признали аварийной, временно был гараж для поливалок, а потом закрыли, разобрали.

Был на нашей улице и бакалейный магазин (до 1977 г.). Это был маленький гастроном и обслуживал всё Козье болото: улицы Либерсона, Набережную, Урицкого, Пески. Здание магазина было кирпичным, одноэтажным, вход с угла, в подвале — склад. Налево в магазине продавали хлебобулочные изделия, муку, сахар. За мукой в послевоенные годы приходилось стоять в длинной очереди, её продавали около магазина. Направо в магазине были кондитерские изделия, а прямо — сыр, колбаса, икра, водка и селёдка. Водка была вначале одного названия «Московская» (2руб. 87коп.), потом появилась «Столичная» (3руб. 12 коп.). Никаких акцизных марок не было, горлышко было запечатано сургучом с печатью винзавода. Некоторые продукты, в том числе и конфеты, были трёх сортов. Этим мы и пользовались, когда покупали конфеты «Подушечка», «Дунькина радость» третьего сорта, самые дешёвые. Кассовых аппаратов не было, у продавщиц были счёты. Обманывали, особенно при сдаче, и взрослых, и детей. Потом напротив магазина соорудили деревянный молочный ларёк, где продавали также пивные дрожжи с пивзавода, принимали стеклянную тару. У магазина стояла телефонная будка с телефоном-автоматом. На углу Либерсона, Набережной и Урицкой стояли колонки (фонталки), где местные жители брали воду, таская на руках в вёдрах или на коромысле.

Рядом с магазином, на Урицкой была мини-пекарня, в которой пеклись сладкие пахучие французские булочки, которые продавали прямо на улице из плетёных корзин. Они были хрустящие, аппетитные и пользовались большой популярностью. Напротив, на другом углу улицы, в полуподвале была парикмахерская, где парикмахерами были евреи. Выше по улице был прокат, где можно было взять посуду для свадьбы или велосипед. Была химчистка. На правой стороне был пивзавод Нульмана, а выше клуб собаководства и цех, в котором из ракушек делали пуговицы. Были и другие учреждения и организации.

Соседствовал с Козьим болотом и женский Троицкий монастырь, который известен с 1700 г. и существовал до 1918 г.. Потом в здании церкви располагалось кулинарное училище. В 1993 г. монастырь начали восстанавливать.

Как-то пытались на Козье болото пустить общественный транспорт (автобус), конечная остановка была у бани. Но этот маршрут, как и маршрут автобуса на Пески, был не выгоден, и эти маршруты закрыли. На Урицкого 19а был выезд с колбасного, а позднее, с кондитерского цеха.

Советская власть многих собственников домов уплотнила — подселила другие семьи. Жили на улице Либерсона простые люди: рабочие и домохозяйки, русские и татары, евреи. Жили на этой улице и известные в городе люди: директор бани, директор гостиницы «Пенза» Алексеев, зам. директора водоканала Кожунов, преподаватель машиностроительного техникума Королёв, директор Главобуви Соколов, его сын — директор ПТУ-22, отец и тренер будущей чемпионки по прыжкам в воду Пахалиной Юлии, заслуженные врачи Борисова, Мишкины. Жили ветераны войны, например, Н. Г. Кожунов всю войну прошёл в пехоте, имел награды, ордена. Жила на Козьем болоте в доме № 12 старушка-еврейка Вера Петровна Петрова 1898 года рождения, у которой до последнего времени была корова-рекордсменка по надоям. Паспорт этой старушки сохранился у коллекционера А. В. Мешкова. Микрорайон «Козье болото» был по тем временам с развитой инфраструктурой — рядом также была: и детская поликлиника (угол Кирова — Либерсона), детская больница (ул. М. Горького), кинотеатр «Октябрь».

Ветер перемен касается и Козьего болота. На Набережной реки Пензы сейчас находятся строительный колледж, Казанский (Лебедёвский) мост. Этот мост раньше был деревянным и каждое половодье его сносило, восстанавливали, затем был канатный мост и современный построили в 1957 г. Пивной бар «Бочка» (с начала 1970-х гг.). В начале 1980-х гг. был проведён газ, а затем проложен и водовод. У многих жителей есть водопровод, у некоторых — и все удобства. Набережная благоустраивается. В 1969 г. была построена стена-дамба, защитившая улицу и микрорайон от половодья, улицу заасфальтировали, посадили тополя. На Набережной и Либерсона появились несколько современных коттеджей. С 1972 г. по улице Урицкой начато строительство и построены 12-этажные дома. С 1960-х гг. у «Бочки» стоят два четырёх этажных благоустроенных дома. В 1975 г. на месте деревянного Татарского моста был возведен подвесной пешеходный мост. Предполагается Набережную сделать зоной отдыха горожан. В 2013 г. построен Леонидовский мост и путепровод. Но нет уже домов под путепроводом по Либерсона от Набережной до Урицкого, забывается и старое название этого микрорайона Пензы — Козье болото.