Рейтинг: 5 / 5
Русское купечество и война 1812 года.
П. А. Берлина.
Отечественная война застаетъ русское купечество въ положенiи «разсыпанной храмины». Въ то время, какъ дворянство выступаетъ въ этой войнѣ, какъ болѣе или менѣе организованное цѣлое, сразу взявшее въ свои руки направленiе и мирныхъ и военныхъ событiй, русское купечество щедро жертвуетъ, выражаетъ патрiотическiя чувства, глухо волнуется, но при этомъ «бредетъ розно» и стоитъ темною массою статистовъ на заднемъ планѣ историческихъ событiй.
А между тѣмъ врядъ ли какая-либо другая война такъ глубоко задѣла и такъ широко взволновала наше «темное царство» купечества, какъ Отечественная война. Это и не удивительно.
Прежде всего Отечественная война съ самаго начала приняла ясно выраженный экономическiй характеръ. Экономическiе мотивы проступали въ ней явственно, почти обнаженно, едва прикрытыя пестрою и прозрачною тканью идеологiй.
Съ самаго начала поэтому русскому купечеству пришлось смотрѣтъ на Отечественную войну какъ на источникъ возможныхъ экономическихъ обогащенiй или разоренiй.
Война, переброшенная въ Россiю, несла съ собою очень крупное перемѣщенiе экономическихъ центровъ, рѣзкую перемѣну всей экономической конъюнктуры, новое направленiе спроса и предложенiя. Но этого
114
мало. На знаменахъ наполеоновской армiи были аршинными буквами написаны новые принципы мiрового хозяйства, осуществленiе которыхъ должно было сильшъйшимъ образомъ повлiять на положенiе всей русской торговли и промышленности. По мѣрѣ развитiя военныхъ дѣйствiй, наконецъ, армiя Наполеона надвигалась и проникла въ самое сердце купеческой Руси — въ Москву. Въ Москвѣ бился пульсъ торгово-промышленной жизни всей Россiи, и изъ нея по всей странѣ разливалась экономическая энергiя.
Въ рамки нашей статьи не входитъ выясненiе роли и позицiи россiйскаго купечества въ подготовленiи войны, въ борьбѣ за и противъ континентальной системы, въ первыхъ фазисахъ развитiя военныхъ дѣйствiй внутри Россiи и т. д. — это выяснено въ статьяхъ другихъ авторовъ.
Мы должны остановиться на томъ влiянiи, какое оказала уже сложившаяся и развившаяся война 1812-го года на русское купечество.
Знаменитому гр. Ростопчину, въ рукахъ котораго въ интересующiй насъ перiодъ находилась вся Москва, да и вообще русскому правительству и дворянству купечество рисовалась въ мало лестномъ видѣ толстосумовъ, которыхъ горячимъ словомъ патрiотическаго убѣжденiя надо было подвинуть на дѣла щедраго благотворенiя.
Офицiальная власть тогда носила слишкомъ сплошной и выдержанный дворянскiй характеръ, чтобы дворянскiе режиссеры патрiотическихъ и военныхъ дѣйствiй отвели купечеству какую-либо самостоятельную роль. Народъ долженъ былъ поставлять солдатъ, дворяне — командировъ, а купечеству отводилась роль какъ бы финансистовъ патрiотической войны.
Когда французская армiя уже вплотную надвинулась на Москву, когда она нетерпѣливо стояла уже у ея воротъ, гр. Ростопчинъ въ своихъ патрiотическихъ рѣчахъ возлагалъ на купечество обязанность щедрыхъ пожертвованiй.
Въ своей извѣстной рѣчи, произнесенной въ iюлѣ 1812 г., гр. Ростопчинъ обратился въ дворянскомъ собранiи къ дворянамъ, апеллируя къ ихъ патрiотическому разуму и чувству и указывая широкимъ жестомъ на сосѣднее купеческое собранiе, увѣренпо воскликнулъ:
«Оттуда польются къ намъ миллiоны». Миллiоны дѣйствительно полились «оттуда».
Русское купечество внесло очень крупные капиталы въ Отечественную войну.
Многiе купцы жертвовали цѣлыя состоянiя;
«дворяне, — пишетъ одна современница,— жертвовали, вооружая на свой счетъ ратниковъ изъ своихъ крестьянъ отъ 25 человѣкъ одного, а купечество — деньгами, всякiй по своему усердiю. Весьма многiе жертвовали по 20, 30 и 50 тыс. рублей».
Когда Александръ I-й въ купеческомъ собранiи обратился съ пламеннымъ патрiотическимъ призывомъ къ купцамъ, то въ отвѣтъ опять изъ среды купцовъ «полились миллионы».
Итакъ, упованiя гр. Ростопчина на щедрость купцовъ, несомнѣнно, увѣнчались блестящимъ успѣхомъ.
По какъ же исполнилась другая часть упованiй гр. Ростопчина, — упованiй на незыблемую и ничѣмъ ненарушимую вѣрность купечества стародавнимъ завѣтамъ русской жизни и ихъ органическую неспособность къ увлеченiю идеями Запада, которыя проникали тогда въ передовые умы русскаго общества?
115
Гр. Ростопчинъ былъ спокоенъ за «свое» купечество. Онъ былъ увѣренъ, что русское купечество совершенно невоспрiимчиво къ той «заразѣ», которая къ его глубокому негодованiю проникала съ Запада въ Россiю.
Въ патрiотически-обличительной повѣсти «Охъ, французы», написанной какъ разъ въ интересующую насъ эпоху, гр. Ростопчинъ высмѣиваетъ подражанiе французамъ и увлеченiе «французскими» идеями.
Но при этомъ онъ выражаетъ непоколебимую увѣренность, что эта ядовитая чаша французскихъ идей минетъ русское купечество; оно не прикоснется къ этому заморскому зелью.
Въ предисловiи къ этому обвинительному памфлету гр. Ростопчинъ пишетъ:
«Купцы и крестьяне хотя и подвержены всѣмъ извѣстнымъ болѣзнямъ, кромѣ нервовъ и меланхолiи, но еще отъ иноземства кое-какъ отбиваются и сiя летучая зараза къ нимъ не пристаетъ. Они и до сихъ поръ французовъ называютъ нѣмцами, вино ихъ — церковнымъ».
Эта злая характеристика нашего темнаго царства эпохи Отечественной войны въ общемъ, въ примѣненiи ко всему купечеству, была, несомненно, справедлива. Неорганизованное и невѣжественное, оно не находило по большей части иныхъ знаковъ, кромѣ денежныхъ, для выраженiя своей патрiотической тревоги. Въ то время, какъ дворянство выступало на первыхъ роляхъ и стремилось политически использовать движенiе, купечество выделило лишь небольшую горсть столичныхъ купцовъ, которые пошли дальше патрiотическихъ междометiй, денежныхъ пожертвованiй и узко-классовыхъ вожделенiй и съ напряженнымъ интересомъ стали думать и читать о «французскихъ идеяхъ».
Среди петербургскаго и московскаго купечества начинаютъ именно въ эту пору появляться отдѣльныя лица и неболышiе кружки, которые сумѣли за патрiотическимъ шумомъ услышать голосъ исторiи. Они начинаютъ интересоваться французами не только какъ врагами русскихъ, но и какъ носителями великихъ идей вѣка, всколыхнувшихъ всю Европу и навсегда отрѣзавшихъ возможность отступленiя къ старымъ политическимъ позицiямъ, изъ которыхъ государства были выбиты армiей Наполеона.
Въ мемуарахъ русскихъ дворянскихъ современниковъ Отечественной войны мы находимъ не то насмѣшливые, не то недоумѣнныя замѣтки о нѣкоторыхъ русскихъ купцахъ, интересовавшихся французскими идеями и достававшихъ за дорогую цѣну «опасныя» русскiя и иностранныя книги.
Но такихъ купцовъ была горсть. И общая масса русскаго купечества не была захвачена тѣмъ могущественнымъ идейнымъ циклономъ, который надвигался изъ Францiи на все тогдашнее передовое общество Европы. Это не значить, однако, что русское купечество только жертвовало и пассивно ожидало развязки грандiозныхъ историческихъ событiй. Изъ этой пассивности оно было выбито прежде всего тѣмъ жгучимъ экономическимъ интересомъ, который представляла для него война.
Отечественная война, какъ мы уже отмѣтили, задела русское купечество за самую сердцевину его интересовъ, и оно, конечно, не преминуло использовать историческiя событiя частью, чтобы избѣжать разоренiя, а частью, чтобы обогатиться.
116
Чѣмъ больше развивались военныя дѣйствiя, тѣмъ больше въ область экономической жизни Россiи вносилась путаница и происходила рѣзкая и коренная переоцѣнка всѣхъ экономическихъ цѣнностей и цѣнъ. Чрезвычайно сократившийся провозъ всѣхъ товаровъ изъ-за границы сразу поднялъ цѣны на всѣ товары внутри Россiи.
Русское купечество сумѣло широко использовать этотъ общiй подъемъ цѣнъ для своего классоваго обогащенiя.
«Я вамъ скажу, — писалъ П. Чичаговъ гр. Воронцову, — что однимъ взмахомъ пера насъ обѣднили на двѣ трети: мука въ Петербургѣ отъ 18 до 25 руб. пудъ; сукно отъ 35 до 50 руб. аршинъ».
Сахаръ сдѣлался недоступной роскошью — платили до 80 руб. за пудъ. Городское населенiе изнывало отъ необычайнаго вздорожанiя жизни и винило въ этомъ купцовъ. Въ Петербургѣ пользовались популярностью стихи (приводимые у К. Военскаго), выражавшiе царившее повсюду раздраженiе противъ купцовъ:
Лишь съ Англiей разрывъ коммерцiи открылся,
То внутреннiй нашъ врагъ на прибыль и пустился.
Враги же есть всѣ тѣ безстыдные глупцы,
Грабители людей, безчестные купцы.
На сахаръ цѣну вновь сейчасъ и наложили:
Полтину стоилъ фунтъ, рублемъ ужъ обложили.
Это популярное стихотворенiе свидѣтельствуетъ о большомъ раздраженiи, накопившемся у городского населенiя противъ купцовъ, которыхъ прямо причисляютъ къ «внутреннимъ врагамъ».
Конечно, населенiе не могло разбираться въ томъ, гдѣ кончается отвѣтственность русскихъ купцовъ и начинается безотвѣтственпость стихiйныхъ экономическихъ факторовъ тогдашняго мiрового рынка. Несомнѣнно, что въ значительной степени повышенiе цѣнъ было вызвано этими мiровыми факторами, ни въ какомъ отношенiи не находившимися въ зависимости отъ русскихъ купцовъ. Но и русскiе купцы, въ свою очередь, къ этому вызванному мiровымъ рынкомъ повышенiо всѣхъ товарныхъ цѣнъ, набавили свои спекулятивныя вожделѣнiя, воспользовавшись своимъ монопольнымъ положенiемъ.
Какъ мы уже отмѣтили выше, сильный патрiотическiй подъемъ, вызванный въ русскомъ обществѣ Отечественною войной и въ особенности занятiемъ Москвы, былъ какъ нельзя болѣе на руку россiйскому купечеству. Развитiе русской торговли и промышленности было объявлено дѣломъ патрiотическимъ. Ростъ и усиленiе русской нацiональной торговли и промышленности разсматривались какъ крупный козырь въ борьбѣ съ Наполеономъ. И русскiй патрiотъ эпохи Отечественной войны ставитъ своею обязанностью, своимъ долгомъ покупать только русскiе товары и только въ русскихъ лавкахъ. Правительство осыпаетъ русскихъ купцовъ и промышленниковъ знаками милости и вниманiя. Оно начинаетъ съ этой именно эпохи раздачу почетныхъ наградъ и отличiй за успѣхи на поприщѣ торговли и промышленности. Учреждается особый стотысячный фондъ для поощренiя русской промышленности и выдачи ссудъ купцамъ, и фабрикантамъ. Журналъ «Сѣверная пчела» съ посторгомъ оповѣщаетъ, что московскiе купцы теперь не стыдятся своего «русскаго торга» и не
117
только не выдаютъ, какъ дѣлали раньше, русскiе товары за заграничные, но, наоборотъ, выставляютъ и подчеркиваютъ, что они торгуютъ только русскими товарами.
Въ высшемъ русскомъ обществѣ становится признаномъ хорошаго патрiотическаго тона покупать только русскiе товары и только въ русскихъ лавкахъ. Иноземнымъ товарамъ и иноземнымъ купцамъ объявляется патрiотическiй бойкотъ.
Патрiотическiй подъемъ вносить оживленiе въ среду московскихъ купцовъ и промышленниковъ, лелѣющихъ мечту объ избавленiи отъ иностранной коикуренцiи, объ огражденiи отъ нея высокою стѣною запретительныхъ пошлинъ.
Въ мартѣ 1812 года три московскихъ купца (Пантелеевъ, Александровъ и Герасимовъ) подаютъ министру внутреннихъ дѣлъ записку, въ которой развиваютъ теорiю самодовлѣющаго нацiональнаго хозяйства Россiи, не нуждающейся въ иностранныхъ товарахъ.
«Россiя есть такое государство въ Европѣ, — читаемъ мы въ этой запискѣ, — которое богатствомъ собственныхъ произведенiй, нужнѣйшихъ въ жизни, далеко превосходить прочiя державы и если бы не имѣла надобности въ чужестранныхъ издѣлiяхъ по причинѣ усовершенствования ихъ мануфактуръ и по недостатку собственныхъ, то самая необходимость заставила бы иностранныя державы за россiйскiя коренныя произведенiя платить наличныя деньги въ томъ количествѣ, за какое только россiяне захотѣли бы имъ предоставить. Нѣтъ никакой нужды доказывать, что произведения россiйскiя весьма преимуществуютъ передъ иностранными, потому что въ первыхъ заключается необходимость самонужнѣйшая въ жизни, а въ послѣднихъ необходимость такъ названная роскошью и нужная для вкуса утонченнаго и изобычества. Следовательно, сiя необходимость еще обходима.
«Со времени усовершенствованiя въ роскоши россiйскаго вкуса сколько Россiя утратила драгоцѣнныхъ своихъ произведенiй, мѣняя на сущiя бездѣлки, служащiя только къ украшенiю и блеску. А по дороговизнѣ сихъ необходимыхъ бездѣлокъ, недоставало даже россiйскихъ издѣлiй при мѣнѣ товаровъ и весьма много доплачиваемо было чистымъ золотомъ».
Эти слова показываютъ, что русская буржуазiя 1812 года отлично поняла сплетенность своихъ протекцiонисскихъ интересовъ съ финансовыми интересами казны. Тяжелое финансовое положенiе страны заставляло русское правительство подумать объ улучшенiи нашего торговаго баланса, повышенiи активности его, т.-е. превышенiи цѣнности вывоза надъ цѣнностью ввоза. Ввозились же въ Россiю, главнымъ образомъ, предметы роскоши. И русская буржуазiя умѣло использовала это сплетенiе своихъ интересовъ съ интересами казны. Патрiотическiе цвѣты вырастали изъ экономическихъ корней. Теорiя экономическаго нацiонализма, освященная бенгальскимъ огнемъ патрiотическаго увлеченiя, питалась какъ финансовыми интересами казны, такъ и экономическими интересами буржуазiи. Она угрожала лишь интересамъ дворянства, которое являлось главнымъ потребителемъ тѣхъ предметовъ роскоши, которые ввозились изъ-за границы и противъ которыхъ и были направлены громы патрiотическаго
118
красноречiя московскихъ промышленниковъ. Но покупательный силы дворянства были настолько подорваны, что оно и само вынуждено было сильно сократить свой спросъ на предметы роскоши.
Экономическiй нацiонализмъ въ связи съ затруднительными сношенiями съ Западомъ помогли русской буржуазiи проложить своимъ отечественнымъ товарамъ путь къ русскому широкому потребителю.
Несмотря на сильное экономическое и финансовое разоренiе, перiодъ Отечественной войны отмеченъ сильнымъ ростомъ русской промышленности. Растутъ русскiе купеческiе дома, фабрики, заводы. Съ 1804 по 1814 годъ число русскихъ фабрикъ увеличивается на цѣлую треть, съ 2.423 до 3.731, а число рабочихъ поднимается съ 95.202 до 169.530.
При этомъ характерно, что росли главнымъ образомъ фабрики, разсчитанныя на народный, а не правительственный спросъ.
Фабрики, которыя вырабатывали предметы роскоши, не обнаруживали роста, и это тѣмъ более характерно, что провозъ именно предметовъ роскоши изъ-за границы сильно упалъ, и цены на нихъ сильно поднялись. Для отечественныхъ фабрикантовъ роскоши почти освобождалось отъ конкуренцiи обширное поле дѣятельности. Но несмотря на это, производство предметовъ роскоши не обнаруживало въ перiодъ Отечественной войны стремления къ росту, что объяснялось надорванностью покупательной силы городского населенiя, въ частности служилаго дворянства, которое главнымъ образомъ являлось потребителемъ предметовъ роскоши и которое очень чувствительно пострадало отъ паденiя покупательной силы денегъ.
Купцы и промышленники постепенно начинаютъ эмансипироваться отъ исключительной зависимости отъ казеннаго спроса.
Если исключить чисто военный спросъ на амуницiю и продовольствiе для войскъ, — спросъ, который въ виду особенности Отечественной войны сравнительно не былъ великъ, то ко второй половинѣ 1812 года правительственный спросъ на всяческiе товары и продукты не только не выросъ, но сократился. Стесненiе въ деньгахъ, финансовая неподготовленность къ войнѣ заставляютъ русское правительство до последней крайности ограничить всѣ свои «штатскiя» затраты.
Указомъ 15 iюля 1812 года повелѣно было:
1) остановить всѣ гражданскiя строенiя, какого бы они вѣдомства ни были, «ниже работъ, предположенныхъ по вѣдомству путей сообщенiя»;
2) остановить всѣ выдачи ссудъ частнымъ лицамъ;
3) «всѣ капиталы и суммы городамъ принадлежавшiя, какъ за удовлетворенiемъ однихъ токмо необходимыхъ расходовъ, которые могутъ обратить на такое же основанiе въ государственное казначейство, вслѣдствiе чего и по городамъ остановить времятерпящiе расходы, какъ-то: строенiя и другiя разныя заведенiя».
Этотъ указъ, несомнѣнно, сильно ударивъ по карману русскаго купечества, сразу сократилъ казенный спросъ на пеструю массу самыхъ различныхъ товаровъ.
Но это сокращенiе казеннаго спроса было съ лихвою покрыто ростомъ народнаго спроса. А параллельно съ этимъ нѣсколько ослабела экономическая зависимость купечества и фабрикаптовъ отъ казны и усилилась ихъ экономическая зависимость отъ широкой массы потребителей.
119
Этотъ процессъ, въ связи съ общимъ сотрясенiемъ всѣхъ основъ, вызваннымъ наполеоновскими войнами, не могъ не повлiять не только па экономическую плоть, но и на политическiй духъ русскаго купечества. Въ перiодъ Отечественной войны русское купечество нагляднѣе и осязательнѣе, чѣмъ когда бы то ни было, почувствовало существованiе неразрывной связи между своимъ экономическимъ благополучiемъ и направленiемъ политическаго курса правительства.
Оно почувствовало и свою зависимость отъ мiровыхъ политическихъ событiй. Крайне нетвердый измѣнчивый курсъ правительственной политики велъ къ тому, что и экономическiй курсъ все время бросало изъ стороны въ сторону, и русское купечество на наглядныхъ и общепонятныхъ урокахъ текущей исторiи научалось понимать связь своихъ классовыхъ интересовъ съ общеполитическимъ развитiемъ страны.
Политика не только внутренняя, но и внѣшняя перестаетъ казаться передовому русскому купечеству, задѣваемому ею въ своихъ кровныхъ экономическихъ интересахъ, чемъ-то постороннимъ, его не касающимся. Политика задѣвала купечество за его самые сокровенные экономическiе интересы. Обрывистый, капризный ходъ нашей внѣшней политики, быстрая смѣна экономической конъюнктуры, бѣшеная скачка цѣнъ на всѣ товары, внезапное сжиманiе и столь же внезапное расширенiе внутренняго рынка, — все это выводило русское купечество изъ застывшихъ формъ быта и мысли, встряхивало его, заставляло прислушиваться къ историческимъ собьгпямъ и вдумываться въ нихъ и обнажало связь между его коммерческими дѣлами и общимъ ходомъ русской и мiровой политической жизни.
Отечественная война содѣйствовала политическому росту нашего купечества. Большихъ успѣховъ въ области политическаго сознанiя и классоваго сплоченiя купечество не сдѣлало, но какъ показали годы, непосредственно слѣдовавшiе за Отечественною войною, громовыя событiя освободительной войны разбудили у передового купечества Петербурга и Москвы и интересъ къ политической жизни Западной Европы, и недовольство политическою жизнью Россiи.
П. Берлинъ.
________________________________________
Источник: Отечественная война и русское общество. 1812-1912.
М.: Изданiе Т-ва И. Д. Сытина, 1911-1912. Т. V, 1912. С. 114-120.
________________________________________