КАМИНЪ ВЪ ПЕНЗѣ
Каминъ, товарищъ мой любезной!
Куда какъ я тебя люблю!
Съ тобою въ сей юдоли слезной
Заботы всѣ свои дѣлю.
Когда природа умираетъ,
Когда насъ осень запираетъ
Въ темницу скучныхъ нашихъ стѣнъ,
Тогда, какъ листъ, и я желтѣю,
Къ огню прибѣжище имѣю,
Играю съ нимъ, уединенъ.
Хотя безъ всякаго убранства
Изъ камней грубыхъ ты сложенъ,
Не монументомъ гордымъ чванства
Въ моемъ углу ты быть сужденъ;
Тебя не мраморъ одѣваетъ,
Не стали лучъ въ тебѣ сiяетъ,
Не грань хрустальная блеститъ;
Прiятство ломкаго фарфора
Толпы невѣждъ не тѣшитъвзора:
За то ты грѣешь, тотъ давитъ.
Какъ ночь войдетъ ко мнѣ въ окошко
И дня прогонитъ бѣлой свѣтъ,
Внесутъ ко мнѣ дровецъ лукошко —
Въ моемъ быту затѣевъ нѣтъ;
Вельможамъ я не подражаю,
На корабляхъ не добываю
Ни знатныхъ угольевъ, ни дулъ;
Дубовыми топлю дровами
Своими попросту руками,
И самъ разклалъ, и самъ раздулъ.
Пока еще не разгорится
Костеръ моихъ дешевыхъ дровъ,
Мой взоръ съ прiятностью дивится,
Смотря на быстрой бѣгъ дымовъ,
Смотря, какъ искра искру тронетъ,
Какъ изсыхая влага стонетъ
И мѣсто пламени даетъ;
Огонь всѣпоры распираетъ,
Дрова трещать, а онъ пылаетъ,
И что ни встрѣтитъ, мигомъ жжеть.
Одинъ въ потьмахъ, нога на ножку,
Я въ креслахъ нѣжусь у огня;
То сонъ вкушаю по-немножку,
То мысль къ мечтамъ зоветъ меня:
Высоки замки шпански строю;
Стада рабовъ зрю предъ собою,
Готовыхъ манiю внимать;
Вселенну всю межую взглядомъ;
Царей даю смятеннымъ градомъ,
Гоню морей предѣлы вспять.
Или, наскучивши войною,
Съ досадъ далеко бросивъ шлемь,
Гонясь за новой суетою,
Спѣшу въ мечтанiи моемъ
Судей, корыстью обольщенныхъ,
Судейскихъ чучелъ изумленныхъ
Поганы гнѣзда разорить,
Злыхъ ябедъ жало притупляя,
Злодѣйства капища сжигая,
Во храмъ святъ правды обратить.
Или, намыкавшись по свѣту,
Надѣлавъ пропасть славныхъ дѣлъ,
Опять къ любезному предмету
Несу убогой свой удѣлъ:
Каминъ полѣньями питаю,
Всѣдумы въ кучу созываю,
И, грезы сонныя прогнавъ,
Влекусь ко сладку размышленью,
Плету хвалы уединенью,
Мiрскихъ суетъ тщету познавъ.
„Чего ты хочешь, горделивый",
Вѣщаю мысленно къ себѣ:
„Ко щастью мужъ несправедливый,
„Чего недостаетъ тебѣ?
„Ты хлѣбъ свой съ прихотью съѣдаешь,
„Жену прекрасную лобзаешь,
„Дѣтей любезныхъ тормошишь;
„Ты младъ и незнакомъ съ недугомъ;
„Отъ стужи печь къ твоимъ услугамъ,
„И въ нѣгѣ, сколько хочешь, спишь.
„Ты всуе молишь Провиденье,
„Чтобы, какъ Крезъ, ты былъ богатъ;
„Сребро и злато — обольщенье:
„Бѣднякъпокойнѣе сто кратъ.
„Кто мѣръ желанiямъ ме ставить,
„Тотъ, сколько золота ни сплавить,
„Все будетъ бѣденъ передъ тѣмъ,
„Кто по прибаскѣ Руской, ножки
„Тянуть умѣетъ по одежки
„И мѣдной грошъ цѣнитьрублемъ.
„Напрасно и о томъ скучаешь,
„Что не живешь въ иномъ краю;
„Не ужь ли ты воображаешь,
„Что Лондонъ и Парижъ въ раю?
„Ахъ, нѣтъ! во всѣ года и вѣки
„Вездѣ тѣжъ были человѣки, —
„Богъ мiру далъ все по-поламъ;
„Нигдѣ нѣтъ яснаго блаженства,
„Нигдѣ нѣтъ благъ всѣхъсовершенства:
„Есть смѣху часъ, есть часъ слезамъ".
Такъ думу думалъ, и вздыхая
Воображалъ нашъ краткой вѣкъ;
Съ собой бесѣду продолжая,
„Не прахъ ли", мнилъ я, „человѣкъ?
„Постигнетъ и его кончина
„Такъ точно, какъ среди камина
„ Теперь огонь щепы палитъ.
„Вчера сей дубъ былъ знатенъ, славенъ,
„Въ лѣсу ни съ чѣмъ онъ не быль равенъ;
„Севодни срубленъ, — и горитъ.
„Колико мы ни нарохтимся
„Одинъ другаго выше стать,
„Напрасно, право, суетимся;
„Хоть титло въ листъ, а умирать!
„Рожденья мигъ есть шагь къ могилѣ.
„Нельзя противиться намъ силѣ
„Законовъ вѣчныхъ естества;
„Конца достигнетъ вся вселенна,
„И скотъ и тварь одушевленна
„Въ свой часъ лишатся существа".
И такъ, то бредя въ кабинетѣ
Межъ многихъ мертвыхъ мудрецовъ,
Я прогонялъ на бѣломъ свѣтѣ,
Тоску осеннихъ вечеровъ;
То рубль одинъ мильономъ множилъ,
То всю Сибирь на фракахъ прожилъ,
То пиръ Лукуллiевъ давалъ;
Иль философiи стезею,
Простясь съ гостившею душею,
Червей въ могилѣ ожидалъ.
Каминъ! къ тебѣ я обращаюсь!
Ты въ скукѣ мнѣ великой другь!
Коль въ мрачну думу углубляюсь,
Ты всю ее разгонишь вдругъ;
Ума и сердца заблужденья,
Страстей жестокiя волненья
На память тотчасъ мнѣ явишь;
Чего напомнить не умѣешь!
Со всякимъ вздоромъ вмигъ поспѣешь,
Чело улыбкою даришь.
Какое множество ласкательствъ
Тебѣ я въ жертву приносилъ!
Любовныхъ клятвъ и отрицательствъ
Тебтѣ стопами я дарилъ;
Не рѣдко шитые жилеты,
Колечки, перстни, силуэты
Съ лучиной вмѣстѣ зажигалъ,
Огонь физической съ моральнымъ,
Въ угоду случаямъ печальнымъ,
Со всякой скромностью вѣнчалъ.
О сердца сладкiе обманы!
Что можетъ съ вами быть равно?
Не вы спокойствiя тираны;
Вамъ царство радостей дано.
Сто кратъ благословенны годы,
Въ которы красоты природы
Влюбляютъ снова каждой день!
Все въ мiрѣ лживо насъ плѣняетъ.
Гдѣ жъ правда? — Въ небѣ обитаетъ;
Въ низу ея лишь только тень.
Учитесь, смертные! учитесь
Во всемъ средину познавать,
И буи мiра умудритесь!
Чего Богъ не далъ, гдѣ же взять?
Кто свѣтъ такимъ, какъ есть онъ, создалъ,
Кто всѣмъизъ насъ свой жребiq роздалъ,
Предъ тѣмъвинися всяка тварь.
Во всемъ на власть Его надѣюсь,
А между тѣмъсижу и грѣюсь;
Каминъ мой Дворъ, при немъ я Царь.
Я вижу часто, какъ родится
Отъ искры пламенной пожаръ;
Не такъ ли Царствъ судьба вертится?
Горитъ война отъ мелкихъ сваръ.
Но тамъ камины зло калятся,
И сплошь дрова такъ разгорятся,
Что не зальетъ морской кувшинъ;
А здѣсьводы, чуть жарко станеть,
Графина одного достанетъ:
Спросилъ, да влилъ — погасъ каминъ.
________________________________________
Источник: Сочиненiя Долгорукаго
(Князя Ивана Михайловича)
Том 1, с. 348-355.
Издание Александра Смирдина.
Санктпетербург.
В типографiи Императорской Академiи Наукъ.
1849.
________________________________________