Рейтинг:  5 / 5

Богданов А. А.
В СТАРОЙ ПЕНЗЕ 

ПЕРВАЯ ВСТРЕЧА

(Из воспоминаний о В. И. Ленине).

Гениальность проста. Соединение простоты с гениаль­ностью составляло — это признано всеми — основную чер­ту в личности Ильича.

На первый взгляд он не выделялся как будто ничем особенным, не поражал внешне. Но есть такие глубокие колодцы, в которых даже днем видны звезды. Таков был и Ильич. От его наружности запечатлелись вспыхиваю­щие синие огоньки в уголках глаз. Как будто изнутри, в пламенном горне сердца, рождались огни, из глуби высе­кались искры. Искры творческой работы.

Мне как-то впоследствии пришлось видеть на картине изображение одного гениального музыканта в момент творчества. Художник пытался выразить мощь гения именно в огоньках глаз. И невольно пришли на память глаза Ильича. 

Еще запечатлелась от прошлого напруженная стреми­тельность фигуры Ильича во время некоторых речей, словно он собирал каждый свой мускул для удара... 

Впервые я встретился с Ильичем на общероссийской социал-демократической конференции в г. Таммерфорсе в ноябре 1906 г.

В конференции участвовало 32 человека с решающим голосом, из них 18 меньшевиков и 14 большевиков, представителей областей Поволжья, Сев. Кавказа, Донец­кого бассейна, Польши и Литвы и других районов. Я был представителем Поволжья.

Работали с утра до ночи. Мы воевали с меньшевика­ми, шла ожесточенная борьба. В промежутки между за­седаниями устраивали фракционные совещания.

75

...Несколько слов об Ильиче, как о товарище. Ильич к каждому из нас подходил индивидуально, считался с особенностями. Может быть, это именно и было отчасти; связано с его изумительной организаторской способностью. Он умел оценить каждого, указать соответствующее дело, найти место каждому колесику и винтику в большой машине организации.

Приведу такой случай. В Таммерфорсе мы были разбиты на группы, некоторые жили по двое и по трое в частных квартирах у финских граждан. Вместе посели­лись трое: т. Дзержинский — представитель от Польши, Басок — представитель крестьянской «Украинской Спил­ки», и я.

Дзержинский тогда был еще совсем молод — худой, стройный, как будто сосредоточенно замкнутый в себе.. Меня трогала необычайно кристальная, почти детская его чистота, словно все его существо было заключено в горный хрусталь... Мне порой даже казалось, что в его глазах было нечто нежно-лирическое. «Красная девица» — раз даже в шутку назвали его. Но с этой кри­стальной чистотой и мягкостью соединялись решительная самоотверженность и преданность делу революции.

Ильич очень любил Дзержинского. Впоследствии я понял, почему именно его, этого идеально чистого чело­века, он выдвинул на такой ответственный пост, как пред­седатель Чека.

Иным было отношение Ильича к Баску. Последний довольно-таки непривлекательная личность с неопределен­ными взглядами, как вообще неопределенна была и орга­низация «Спилка», пославшая его.

И, надо сказать, что впоследствии, после дней Ок­тябрьской революции, Басок, судя по газетам, оказался в рядах петлюровцев.

Ильич как товарищ относился к нам с большой забот­ливостью, вплоть до мелочей. Перед отъездом из Там­мерфорса он давал советы и указания — как ехать, где сделать остановку...

В одну из свободных минут Ильич выбрал время, чтобы прослушать несколько моих революционных стихотво­рений. Это было после одного из фракционных совеща­ний.

Вместе с Ильичей были еще товарищи. Они сидели на столе, я декламировал стоя.

76

В общем, Ильич одобрительно отнесся к стихам, но рас­ценивал их исключительно со стороны содержания и идеологической правильности.

Между прочим, мною было прочитано одно из старых юношеских стихотворений, где говорилось, что револю­ционный боец не имеет права на личное счастье. Вот вы­держки из стихотворения:

Нежной любви искрометный бокал
Жизнь поднесла мне в минуту отрадную.
Помню, дрожащей рукой его взял,
Думал упиться с беспечностью жадною.
Но... на прозрачном запененном дне
Слезы... лишь слезы почудились мне...
Мне показалась любовь преступленьем,
Тысячи стонов услышал я вдруг,
Заколыхалися скорбные тени...
Выпал бокал из затрясшихся рук,
Выпал, разбился. Нежданная сила
Светлую сказку любви омрачила:
.  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .
— Как? В этот час, когда гибнут кругом,
Думать о собственном счастье своем?

                                                     и т. д.

Ильич нашел, что в стихотворении звучат старые ин­теллигентские перепевы, отрыжка народничества, нет марксистского подхода к жизни.

Я в свое оправдание заметил, что в начале 90-х годов я действительно увлекался народничеством.

Ильич улыбнулся. 

— Ну вот, значит, я прав. Марксизм не отрицает, а, наоборот, утверждает здоровую радость жизни.

...Ильич очень любил природу. По окончании конфе­ренции мы устроили товарищескую прогулку за г. Там­мерфорс к озеру. 

Стоял ноябрь, но озеро еще не замерзло. Вдали, над водой — белокурые волнистые гряды тумана. Около берега компания финской молодежи каталась на лодке и пела однотонные, как сумрачный север, финские песни. Девуш­ки в национальных цветных костюмах — голубое с белым. На берегу — скала. Старая сосна, с изогнутым красновато-бурым стволом и обнаженными корнями, низко свесилась с обрыва скалы над водой.

Мы, как дети, поочередно взбегали на скалу, отдыха­ли, слушая песни...

1928 год.

________________________________________
Опубликовано: Богданов А. А. В старой Пензе.
Пензенское книжное издательство, 1958. — 104 с. — с. 75-77.
________________________________________